– Мои родители погибли в железнодорожной катастрофе, – с мрачным упорством произнес он. – Это не было и не могло быть самоубийством.

    – А я разве что говорю? – повинно склонил голову инспектор.

    Но Ше-Кентаро по-прежнему его не слышал.

    – Поезд сошел с рельсов между Ду-Смарфом и Ду-Гор-Станом, – забубнил он, уставившись в тарелку с сим-сыром. – Погибли сто пятьдесят три человека. Об аварии тогда писали все газеты. У меня есть вырезки. И письмо с соболезнованиями от ва-цитика. Если нужно, я могу показать.

    – Мне-то зачем? – недоуменно пожал плечами Ше-Марно.

    Ше-Кентаро поднял на инспектора взгляд. Ону чувствовал, что от выпитого алкоголя его повело, но пока еще он мог держать себя в руках. Вот только разговорчивым сделался не в меру. Хотя в конечном итоге все зависит от того, у кого какая мерка. Ше-Кентаро вовсе не несло, он просто хотел разом выложить все, что, как он полагал, нужно было услышать инспектору.

    – Ва-цитик лично выразил мне свои соболезнования, – повторил он. – В связи с трагической гибелью родителей.

    Ше-Марно только бровями повел – вверх-вниз, неопределенно эдак. А что сказать-то – поздравляю, что ли? Или: прими также и мои соболезнования, которые, надеюсь, за давностью лет не утратили своей искренности и актуальности?

    – А! – совсем уж как-то обреченно махнул рукой Ше-Кентаро. – Нашим родителям можно только позавидовать – они жили Днем, при свете солнца.

    – Мы тоже увидим рассвет, – почти уверенно произнес Ше-Марно. – Сколько тебе тогда будет?

    – Сорок три. – Ше-Кентаро подцепил на вилку кусочек вяленого сим-мяса и обмакнул его в соус.

    – Мне – сорок восемь, – сообщил Ше-Марно. – Вся жизнь еще впереди.

    – Да ну? – сделал вид, что удивился, Ону.

    – А почему бы нет? – в тон ему отозвался инспектор. – Я, между прочим, собираюсь еще жениться и детьми обзавестись. Парочкой.

    – Когда наступит рассвет? – скептически усмехнулся Ше-Кентаро.

    – За три больших цикла до рассвета, – вполне серьезно ответил инспектор. – Чтобы дети не успели запомнить Ночь.

    – Ночь… – Ше-Кентаро покрутил вилку с насаженным на нее кусочком сим-мяса, да так и кинул на тарелку. – Не всякому она позволит дожить до рассвета.

    Ше-Марно положил локоть на стол и чуть подался вперед.

    – Но мы-то с тобой доживем. – Он заговорщицки подмигнул Ше-Кентаро. – Так ведь, Ону? Ты ведь эту Ночь знаешь лучше, чем кто другой? Верно? А?

    Слишком много вопросов сразу. К тому же Ше-Марно задавал их так, будто ему и не требовались ответы, которые он уже знал. А вопросы нужны для того, чтобы подтолкнуть Ше-Кентаро в нужном направлении.

    Ону молча поднял стакан с брогом, понюхал и, поморщившись, снова поставил на стол.

    – Я бы джафа выпил, – тяжело вздохнул он.

    – Может быть, поедим как следует? – предложил инспектор. – Здесь готовят отличный дирбис.

    – Нет, – сделал отрицательный знак Ше-Кентаро. – Есть я не хочу.

    – Ну, тогда давай еще выпьем, а потом – джаф.

    Ше-Марно поднял свой стакан, и Ону не осталось ничего другого, как только повторить его жест.