|
Русские говорят, что дали женщинам свободу, но разве нужна такая свобода? Русские говорят, что избавили женщин от притеснения — но разве в исламе есть место притеснению женщины? Разве не сказано: наиболее совершенной верой обладает тот из верующих, кто отличается наилучшим нравом, а лучшими из вас являются те, кто лучше всех относится к своим женам . Но ничего… Скоро все изменится. Когда самолет занял положенный коридор в девять тысяч метров, когда под крыльями «Юнкерса» было уже не море, а казачий юг России, Алия спустилась вниз, на третий уровень, туда, где находится почта и вещи пассажиров и все, что нужно для рейса. Взяла кусачки, скусила пломбу с одного из контейнеров… — Слава Аллаху… Мы тут чуть не околели от холода… — сказал один из молодых муджахеддинов, выбираясь из контейнера. Губы у него были синими. — Перестань стонать, Али. И веди себя, как подобает мужчине и воину. — Второй моджахед, самый старший из всех, передернул затвор автомата Калашникова. — Кто в салонах? — Никого. Сопровождения нет. — Ты уверена, сестра? — Уверена… — В кабине? — Я провожу. Надо, чтобы пошел кто-то один. — Я пойду. — Ну, тогда… во славу Аллаха… Один из моджахедов размахнулся, и ударил Алию по лицу… Воздушных маршалов, сотрудников службы безопасности авиакомпании, сопровождающих самолет, в салоне не было. В Российской Империи никто и никогда не угонял самолеты. Взрывать — взрывали, не раз и не два. Но угонять — не угоняли никогда. Потому, что предъявлять властям какие-то требования, угрожая убить заложников, было бесполезно, заканчивалось это всегда одинаково, разным было только количество погибших. — Что вы здесь… делаете?.. Человек — имеется в виду неподготовленный человек, — сталкиваясь со смертельной опасностью, погибает обычно из-за того, что принимает неправильные решения. А неправильные решения он принимает из-за того, что перед тем, как принять решение, люди обычно обдумывают ситуацию, а тут их надо принимать мгновенно. Только профессионал, натренированный на уровне инстинктов, в подобной ситуации делает то, что нужно, потому что он не думает, реакция на все возможные ситуации им давно отработана и сто раз проиграна на тренировках. Тамара, спускаясь вниз, на третий уровень, чтобы взять еще шампанского, наткнулась на молодого человека, небритого, с короткой крысиной бородкой и плещущимся в глазах фанатичным безумием. За ним на второй уровень поднимался еще один — и когда Тамаре в живот ткнулось что-то твердое, она инстинктивно схватилась за это руками. Автомат бабахнул короткой очередью, и стюардессу отбросило на ступеньки. Террористы бросились по лестнице во второй салон; первый, кто выскочил, дал автоматную очередь в потолок, что-то заискрило. — Аллах Акбар! Аллах Акбар! Не вставать! Не вставать! Сидеть! Сидеть! Аллах Акбар! Аллах Акбар! Во втором ряду встал пожилой, лет под семьдесят, человек. — Как вы смеете?.. Бабах! Старика отбросило пулями на сиденье, пассажиры закричали в голос. — Молчать! Молчать, молчать, убью! — Бесновавшийся террорист дал очередь в женщину, вышедшую из туалета в проход, просто потому, что испугался. — Убью! Сидеть, убью! — Дима, что там у нас?.. Дверь из салона в кабину самолета не запирали, просто потому, что стюардесса принесет кофе, еду, обе руки будут заняты подносом… — Короткое замыкание на втором уровне! — резко ответил второй пилот, взглянув на загоревшуюся красным контрольную лампу. — Иди, посмотри… Дверь открылась с пинка, террорист с порога выстрелил из пистолета во второго пилота, вышедшего из кресла, и его отбросило назад. |
