«Гриммерсдейл по ту сторону барьера – очень небольшой город, – виновато объясняла Кракот. – Там головастики мало чем могут заняться, поэтому так и ведут себя. Если работаешь на гормвинов, жизнь у тебя удобная, обо всех твоих потребностях заботятся. Ну, а если нет… Что ж, городок небольшой. Многие уезжают из него. Там ведутся исследовательские работы только в одном направлении – над обезьяноподобными… гм, над людьми. Я сама в некотором роде гуманолог. – Наконец она потянулась и зевнула. – Жаль, что ты не можешь отнести наши записи в Лормт. Там все равно не смогли бы их прочесть».

– Я возьму с собой копии. Может, когда‑нибудь сумеют.

«Чтобы их записать по‑твоему, потребуется слишком много времени, – разочарованно протянула Кракот. –Однако я тебе дам футляр с фильмами – для будущего. Береги его как следует!»

Арона протянула руку, потом решила, что Кракот заслуживает большего. Обняв удивленную жабу, она попрощалась с ней, как женщины Риверэджа, желающие друг другу добра.

Кракот хмыкнула и вытерла лицо.

«Ну и ну! У людей действительно странные обычаи! Не обижайся, Арона. Я вижу, что ты хотела добра. Но больше никогда так не делай».

«Эгил, – неожиданно вспомнила Арона. – Именно так я сказала Эгилу. При таких же обстоятельствах. Неудивительно что он рассердился». Но уже слишком поздно: она стала его врагом, а он ее.

Кракот неожиданно посмотрела на нее.

«Ты обращалась ко мне, как к откладывающим яйца. Но это неверно. Давай будем точны. Я один из дающих сперму. Ты почему‑то боишься таких и ненавидишь. – Кракот рассмеялся. – Я заразился педантизмом в лабораториях, – буркнул он. – Здорового тела и процветания тебе, Арона. И пусть тебе служит множество умных головастиков».

– То же самое и тебе, госпожа… он‑госпожа Кракот, – улыбнулась Арона. Она взяла мула за повод, спрятала станнер и вышла навстречу разбойникам.

Но их там не было. Солнце стояло высоко, когда она по тропе двинулась в сторону Лормта. По дороге девушка размышляла над уроками пещеры. Не все в них очевидно. Пещера заботится и о жабах. Как именно?

Кракот стал ее другом, несмотря на все свои странные обычаи, верования и наружность. Но она не хотела бы, чтобы ее дочь оказалась в руках гормвинов. Ненавидит ли она этих гормвинов? Нет, они ей ничего не сделали. А если бы сделали? Действуют ли они в соответствии со своей природой и потребностями? Можно ли их научить поступать по‑другому? Примут ли они такое обучение? Впрочем, вряд ли она когда‑нибудь встретится с народом жаб: урок пещеры должен быть гораздо шире.

Странные существа, странная наружность, странные обычаи. Она многое узнала за эту весну и узнает еще. Как все это воспринимать? Со страхом и ненавистью, как будто все люди – волки?

Она вспомнила слова бабушки Эйны. «Собаки – дочери волков, но мы взяли их и воспитали должным образом, и теперь они часть наших семей». Волк крадет ягненка, чтобы накормить своих детей, а вовсе не потому, что желает ему зла. За что же ненавидеть волка? Он действует в соответствии со своей природой. Но женщины должны защищать своих овец и дочерей от волчьего голода.

Арона думала о мужчинах и женщинах, которых встретила во внешнем мире. Волшебница говорила: «Когда ты чувствуешь что‑то неправильное, беги». – Еще сказала о мести. «Давай каждому псу по одному куску, – говорила она о тех, кто не кажется хищником. – Не по два».

«Не все мужчины волки, – поняла Арона, – и не все женщины хорошие люди». Таков ли урок пещеры и жабы? Что с каждым нужно вести себя соответственно его природе? Что нужно беречься от опасности, но без ненависти и ненужного страха? Простой урок, даже маленькая девочка способна его понять.