– Прошу прощения, – сумела она пробормотать. – Это единственное имя, под которым мне был известен ваш народ.

Конечно, если у них есть такая привычная вещь, как записи, должно быть еще много обычного и близкого. «Обезьянолюди», – подумала Арона и неожиданно рассмеялась. Она представила себе своих родственников и соседей в шерсти, с выступающими вперед рылами и маленькими хвостиками. Одновременно увидела она жаб, пасущих овец… Интересно, а кто у жаб вместо овец? Увидела, как они работают на огородах, увидела матерей жаб и детей жаб…

Кракот усмехнулась.

«Это образ жизни млекопитающих, – заметила она. – Наши головастики сами заботятся о себе, пока не достигают возраста речи и цивилизованных поступков. Тогда мы, взрослые, делаем среди них свой выбор и отводим в свои дома как слуг. Потом, когда они станут взрослыми и остепенятся, они могут завести собственный дом».

Вспоминая некоторых женщин в своей деревне, Арона произнесла:

– И наверно, некоторые из них сохраняют послушность и заботятся о своих приемных родителях в старости.

Кракот печально ответила:

«Ты права! Все взрослые стараются добиться этого. Но у нас есть традиция: молодежь, достигая определенного возраста, восстает, часто применяя насилие, против взрослых и всего, что они представляют. И так продолжается около года. Потом молодежь поступает в армию и служит там два года. А после отставки занимает свое место среди взрослых, и цикл начинается снова. Чем я могу быть полезна?»

Арона решила, что обряд посвящения у жаб недоступен человеческому пониманию, и отказалась от его обдумывания.

– Я потеряла дорогу в Лормт, и меня преследовали разбойники. Необходимость загнала меня сюда. Пещера сказала мне, чтобы я обратилась к тебе. Не знаю сможешь ли ты провести меня мимо разбойников и вывести на дорогу.

«А что ты предложишь мне в обмен на мою помощь?» – оживленно поинтересовалась Кракот.

– А чего ты хочешь? – практично, как опытный торговец, ответила Арона.

Кракот немного подумала, потом как будто приняла решение.

«Снаружи люди по‑прежнему так же подозрительны к необезьяньим формам жизни, как в наше время?»

Арона обдумала ее вопрос.

– Обычные люди – да. Не могу ничего сказать об ученых. Во многих сказках о твоем народе рассказываются ужасные вещи.

«Мы взяли одного из ваших молодых взрослых для экспериментов, – сухо призналась Кракот. – Он был полон молодой энергии, как у всех млекопитающих. Гормвины решили проверить, нельзя ли кое‑что изменить в его организме, чтобы установить мысленную связь между нашими народами. Никто из нас не ожидал, что эта… личность… будет вести себя с такой яростью и отчаянием, будет цепляться за свою форму головастика. И зачем? Чем ему была выгодна прежняя форма?»

Арона едва не рассмеялась и одновременно пришла в ужас. Кем бы ни были эти гормвины, они так плохо понимают людей, что их можно назвать почти невинными. А среди людей разве не совершаются такие деяния? Несомненно, совершаются.

Она подумала, что обычаи людей должны казаться жабам такими же странными, как обычаи жаб – людям. Этот урок хочет преподать ей госпожа Пещера? Пещера, казалось, усмехается, забавляясь.

– Ты хочешь понять людей?

«Если ты согласна помочь. В обмен я дам тебе ручное оружие и маску иллюзий. Оружие не убивает, если ты этого не хочешь. Оно лишает жертву сознания, и она приходит в себя с ужасной головной болью и болью во всем теле. Но постепенно все нормализуется. Такое оружие вполне способно защитить от нападения. Ваши люди не настольно образованы, чтобы разобрать это оружие и понять принцип его действия, иначе я бы не отдала его тебе.