Зато на нем, покрытом чистой «гостевой» скатертью, стояла уже открытая бутылка дорогого коньяка, две хрустальные рюмки и роскошные закуски из соседнего рыбного магазина, с директором которого у шефа корпункта был установлен теснейший контакт.

— Старичок! Я безумно рад тебя видеть!.. — искренне и радостно проговорил шеф и закрыл дверь на ключ. — Во первых строках моего письма, как говорится, дела, дела, дела, а потом маленький утренний банкет!

Он протянул Кириллу извещение о денежном переводе и рассмеялся легко, непринужденно, с той долей хорошо отрепетированного обаяния, которое всегда помогало ему, казалось бы, в безвыходных ситуациях:

— На этом, месье Теплов, позвольте закончить деловую часть нашего утренника и перейти к танцам!

Он налил коньяк в рюмки. Одну подал Кириллу, вторую приветственно приподнял:

— Давай, Кирка, забудем все и треснем с тобой по рюмашу! Плюнь!.. Кто-нибудь всегда кого-нибудь правит… Газета определенной позиции.

— Но я же принес статью, завизированную старшим следователем по особо важным делам прокуратуры Ленинграда, который собственноручно вел это дело! Советником юстиции, хер знает какого класса!..

— Какая разница, старик?! Важно, что мы вовремя откликнулись на…

Шеф поднял палец вверх и уважительно покрутил им, очерчивая в воздухе нечто грандиозное и бронированное от малейшего упрека.

— Ты просто не отдаешь себе отчет… Это — Система. С большой буквы.

Теплов поставил рюмку на стол и, глядя прямо в глаза своему бывшему шефу, негромко сказал:

— Я не хочу с тобой пить.

— Почему? — Шеф корреспондентского пункта самой влиятельной советской газеты впервые был растерян и действительно огорчен: — Я же говорю тебе — это Система… Я-то тут при чем, Кира?!

Он даже чуть не расплакался от обиды…

— Ты очень важная часть этой системы, — медленно проговорил Кирилл Теплов. — Именно поэтому мы с тобой совершенно в разных весовых категориях. Привет, старик!

На почте получил перевод — семьдесят один рубль шестнадцать копеек.

Решил весь этот гонорар пустить на большую и роскошную поддачу со своими «соавторами». В конце концов, четыре с половиной месяца, день и ночь, бок о бок…

Созвонился с Костей Степановым, с Лехой Петраковым и Николаем Ивановичем Зайцевым.

Еще днем заскочил в очень популярный полуподвальный ресторан «Кавказский» — на углу Невского проспекта и улицы Плеханова.

Помахал своим удостоверением Союза журналистов, заказал столик на семь вечера для четырех персон. Удостоверение солидно подкрепил тремя рублями. И правильно сделал: в «Кавказский» вечером не пробьешься.

Все пришли вовремя, в штатском. Леха в новых дешевых брюках.

Посиделки получились невеселыми.

И хотя стол был уставлен всякими там лобио, сациви, красной гурийской капусткой, тоненькими ломтиками суджука, осетриной горячего копчения, икоркой зернистой, зеленью, а позже подоспели шашлыки по-карски, люля-кебабы на шампурах, — вечеринка явно не удавалась. Это несмотря на пугающее количество водки, коньяка и настоящего «Киндзмараули»!

Разговор все время крутился вокруг напечатанной статьи Кирилла Теплова. Каждый принес экземпляр газеты со статьей. Естественно, кроме самого Кирилла. Леха, тот сразу взял быка за рога. Сунул Теплову газету в руки и сказал:

— Подпиши! Мол, такому-то и такому-то… Поставь автограф. И число не забудь.

— Пошел ты, Леха… Я это говно подписывать не собираюсь. Ты оригинал читал?

— Ну, читал.