Томми чуть не уронил пакеты. Об этом Джоди ничего не говорила весь вечер. Он надеялся, что она не заметила.
— Это случайно вышло.
— Ты назвал ту девчонку «миледи».
— На нее произвел впечатление мой Байрон.
— Ну да, еще бы — твой Байрон, вероятно, тоже немного торчал, нет?
— Все было не так.
— У тебя слюни текли. — Джоди остановилась у их пожарной двери и полезла в карман куртки за ключом.
Томми обошел ее.
— Я пока не привык. По-моему, у меня неплохо получается. Моя жуткая бледность, очевидно, поразила даму в пункте обмена шприцев. — Он сунул руку в пакет и вытащил веер стерильно упакованных одноразовых шприцев с колпачками.
— Поздравляю, теперь ты можешь работать под героинщика с положительным анализом на ВИЧ.
— Tres chic. — Томми ухмыльнулся, как, в его представлении, мог бы ухмыляться сексуальный итальянский мужчина-проститутка.
— …который прилюдно пускает слюни, — добавила Джоди.
«Черт, на нее не действует моя ухмылка сексуального итальянского мужчины-проститутки», — подумал Томми. А вслух сказал:
— Не груби мне, я новенький. У меня губы не сходятся, если вылезают клыки.
Джоди повернула ключ и распахнула дверь. Там на площадке в отключке лежал Уильям, мужик с огромным котом, а на груди у него спал Чет — собственно огромный кот.
— Я тебе говорил, что получится, — сказал Томми.
Джоди шагнула к лестнице и закрыла за собой дверь.
— Давай ты первый.
Через пятнадцать минут, сложив пять шприцев с кровью в холодильник, Томми сказал:
— Все это вампирство будет здорово.
Кусая Уильяма, он призадумался — не просто пытаясь обороть в себе мысль о физической близости с настолько скверно пахнущим мужчиной, но и о близости с мужчиной вообще. Однако протерев шею Уильяма ваткой с медицинским спиртом, который они купили в аптеке, и утешив себя тем, что большинство вампиров в литературе все равно сексуально амбивалентны, Томми поддался голоду по крови.
Теперь ему было гораздо спокойнее — проблема еды решена. Ну, хотя бы на некоторое время. Если его друзья их не прикончат в ближайшую пару дней, ему, быть может, и понравится быть вампиром. Томми повернулся к Джоди — и нахмурился.
— Но никак не могу избавиться от мысли, что это, может, и неправильно — так пользоваться бездомным пьянчугой.
— Можно просто пойти на охоту и поубивать людей, — бодро ответила Джоди. У нее в углу рта осталась корочка подсохшей крови Уильяма. Томми лизнул себе большой палец и стер.
— Но мы, правда, подарили ему прекрасный свитер для огромного бритого кота, — сказал он.
— Я его очень любила, — сказала Джоди. — А кроме того, мы ему предоставляем теплую площадку для ночлега, — добавила она, сама нырнув в эту теплую кучу собачьих какашек — самооправданий Томми.
— А если каждый день брать будем понемножку, ему станет гораздо лучше. Мне же было отлично.
— И сами не сопьемся.
— Кстати, как ты себя чувствуешь? — спросил Томми.
— Лучше. Опохмелилась. Ты?
— Жужжит, как от пары пива, не больше. Хочешь, сейчас поэкспериментируем?
Джоди посмотрела на часы.
— Нет времени. Лучше завтра ночью.
— Ну да. Так, что у нас дальше по списку? Похоже, что жаркая мартышечья любовь.
— Томми, нам еще нужно найти дневного человека, чтоб нам помогал. Нам отсюда съезжать. |