У меня сердце разрывается от надломленности в его голосе. Николас смотрит на меня с убитым выражением. Если бы он только знал, как сильно мне хотелось, чтобы он сказал это раньше.

   — Блядь, ты нужна мне больше, чем воздух, — говорит он, ударяя кулаком по машине.

   Ты мне тоже нужен. Именно поэтому это так чертовски сильно ранит.

   — Отвези меня к Кэрол, — говорю я, сдерживая рыдания. — Пожалуйста.

   — Прямо сейчас? Ребекка, уже поздно. Давай просто поедем домой.

   — Я не могу быть рядом с тобой. Мне нужно пространство, и у меня все еще есть запасной ключ. Отвези меня туда.

   Взгляд Николаса пронзает меня, пока я роюсь в своей сумочке в поисках ключей от квартиры Кэрол. Все мои вещи все еще там. И насколько я знаю, Кэрол оставила мою комнату нетронутой.

   — Бекка, пожалуйста. Просто поехали домой. Мы можем поговорить.

   — Разговоры закончены.

   Я говорю это более холодно, чем намеревалась. Он расстроенно вздыхает, разворачивая свой Феррари, и несется в сторону дома Кэрол. Миллион мыслей проносится в моей голове, но одна выделяется на фоне остальных. Это потребность в хорошей книге, хорошенько выплакаться и бокале вина Moscato. Когда мы наконец подъезжаем к дому Кэрол, последнее что я вижу, прежде чем забегаю внутрь, это напряженный взгляд Николаса, когда я разрываю чек на мелкие кусочки и бросаю их на ветер.

   8

   РЕБЕККА

 [Картинка: _2.jpg]

   — ТЫ ВЕДЕШЬ СЕБЯ, КАК РЕБЕНОК.

   Кэрол смотрит на меня с раздражением из фойе ее шикарной, безумно дорогой квартиры. В одной руке она держит бутылку вина, а в другой кулек моего любимого миндаля в шоколаде. У нас что-то наподобие девичника, но это уже становится больше похоже на дружеское вмешательство.

   — С чего это я веду себя, как ребенок? — спрашиваю я, переключая платные каналы.

   — Ты не можешь пройти через все это сама…

   Должно быть, я выгляжу жалко, так как всю ночь проплакала. У меня ужасно болят глаза. У меня разбито сердце, да еще и гормоны шалят. К концу моего слезного пиршества яуже не понимала, плакала ли я из-за Николаса или просто потому, что моему телу нужно было выплакаться.

   — Я не одинока, — говорю я, подняв кварту мороженого Ben& Jerry.

   Она смеется, несмотря на ее очевидное недовольство мной. Кэрол подходит и плюхается на диван рядом со мной. Какое-то время она возится с пробкой в бутылке. Я слышу мудрые советы Кэрол, но мое сердце отказывается следовать им. Несмотря на то, что ребенок еще не пинается, я чувствую, чтоонанесчастна. Я говорю это потому, что мое тело наказало меня сегодня утром дополнительной порцией токсикоза. Даже наш малыш знает, что что-то происходит. Как бы сильно я ни хотела сразу же простить Николаса, я не могу. То, что он подумал, что я брошу его, взяв чек, даже четырехмиллионный чек, это просто абсурд. Я была с ним не из-за денег. Никогда. Не могу поверить, что он считал по-другому.

   — Ты должна увидеться с ним. — говорит она.

   — Ты бы простила его?

   Мое отчаяние достигло своего пика. Знаю, я отчасти неправа…может я веду себя, как ребенок. Я злюсь на Николаса, но он так сильно обидел меня.

   — Да, он идиот, раз считал, что ты бросишь его ради денег. Но, принимая в расчет все, что ты рассказывала мне о нем и его семье, я могу его понять. У него есть проблемы, но и у тебя тоже.

   — О чем ты говоришь?

   — Ты ждала, что он облажается, — говорит Кэрол, наливая в бокал вино.