Все казалось мне теперь исполненным смысла, завораживающим. Даже серые стены и клочок бумаги под креслом. Руки перестали дрожать, дыхание выровнялось. Но в груди стучало, словно о ребра колотится кролик. Я представил себе, как коктейль проникает в мой живот и горит там, как уголь. Все смотрели теперь на человека за компьютером. Поразительно чистая сорочка оставляла в моих глазах белый след спустя мгновение после движения его руки. Тонкие усы и узкое лицо притягивали взгляд, как морда крысы или физиономия хозяина борделя. Здесь он был предводителем. Он бордельная крыса, и он трогает клавиатуру компьютера и завораживающе смеется.

Голос у него звучал расплывчато, словно при замедленной съемке.

– Друзья, – произнес он, – у меня есть интересная новость. – Среди нас опасный убийца.

– Нет! – воскликнул кто‑то.

– О, да! – неслышно произнес я.

– Это правда! – повторил Бордельная Крыса. – Сегодня в Панаме… – Панама… Панама… Панама… – этот убийца перерезал человеку горло! – Каждое слово как фрукт, как зрелое авокадо. Я видел его артикуляцию, и когда слог возникал и созревал на языке, он давал ему возможность проскользнуть сквозь губы и выпасть на пол. Завораживающе. Я знал, что‑то обстоит не так: я не могу рассуждать логично. Может, из‑за капсулы, которую я принял?

Мне не нравилось, что там говорит Бордельная Крыса. Коктейль горел у меня в животе, будто раскаленный уголь, от него шли волны жара. Я чувствовал, как этот жар охватывает все мои внутренности, и знал, что, если буду держать рот закрытым, он поднимется к мозгу и поглотит меня. Поэтому – я открыл рот и сознательно дунул жаром в сторону Бордельной Крысы.

В воздухе поплыл желтый, как огненное колесо, вихрь. Но прежде чем это сверкающее кольцо долетело до Бордельной Крысы, его кожа посинела и похолодела, так что жар только вернул ему нормальную температуру. Я выругался про себя, потому что он отразил мое колдовское нападение, теперь я стал быстро посылать в него огненные кольца и смотрел, как они летят по комнате, а слоги продолжают выскальзывать из его рта и падать на пол один за другим:

– Па‑на‑ма‑толь‑ко‑что‑у‑зна‑ла‑где‑у‑бий‑ца‑сей‑час‑служ‑ба‑бе‑зо‑пас‑нос‑ти‑стан‑ци‑и‑и‑дет‑сю‑да‑что‑бы‑схва‑тить‑о‑пас‑но‑е‑жи‑вот‑но‑е‑и‑у‑нич‑то‑жить‑е‑го.

«Итак, они собираются схватить меня», – понял я. Я умру. Как завораживающе. Огненные кольца охватили Бордельную Крысу, но не обожгли его, потому что он нарисовал в воздухе мистический символ. Жар охватил его, как кокон, и он стоял невредимый, защищенный огненным ореолом. Он отразил мое нападение, но я знал, что мне нужно только продолжать дышать, и огонь во мне будет возрастать, пока не достигнет критической точки и я не смогу его сдерживать и взорвусь, как атомная бомба, и убью всех. Но еще раньше частью сознания я подумал, что должен попытаться спастись.

Я встал и пошел по комнате, улыбаясь сидящим. За мной только пустые коридоры, спрятаться негде. Я посмотрел на дверь, ведущую к шлюзу. За ней корабль. Но дверь закрыта. Я дунул на нее огнем, чтобы посмотреть, не расплавится ли она. Не расплавилась. На лицах окружающих появились удивление и интерес.

Бордельная Крыса рассмеялся, и теперь его слоги не плюхались на пол, а шумели, как вода на камнях:

– Но самого хорошего я вам еще не сказал. Жертва этого парня, так жестоко убитый им человек, многим из вас известен. Это – Эйриш Мухаммад Хустанифад!

Изо рта Бордельной Крысы вырвался поток воды, ударился о стены, заполнил комнату, сбил меня на колени и затопил огонь в желудке, и я остался холодным и обнаженным. Несколько человек удивленно ахнули.