Лоб ее слегка наморщился, а потом разгладился.

— Ах да, я совсем забыла, что вы по-разному называете некоторые сражения. Янки назвали его «Шило», не так ли?

«Она щедра на сюрпризы», — подумал он.

— А вы, похоже, очень сведущи.

Она кивнула:

— Я читала дневник Фримонта, повествующий о его визите в армию конфедератов, — его издали в Лондоне два года назад.

— Он, конечно, осветил кое-какие события, произошедшие в течение трех месяцев, — сказал Клей. — Но он уехал летом шестьдесят третьего, после Геттисберга.

— А еще я читала письма мистера Лоли из южных штатов, которые регулярно публиковали в «Таймс», — продолжала она, — да и ваш дядя, случалось, пересказывал мне новости с войны, почерпнутые из писем вашего отца. К сожалению, их было не так уж много, и я знаю лишь о некоторых ваших подвигах. Надеюсь, вы заполните пробелы в моих знаниях.

Он рассмеялся:

— Возможно, как-нибудь после. В настоящий момент меня гораздо больше интересуете вы.

Она пожала плечами:

— Рассказывать особенно нечего. Мой отец служил в звании капитана в полку сипаев. Я родилась в Мадрасе, но, когда начался мятеж, мы жили в Лакхнау, где был расквартирован полк отца. Мы укрылись в штабе. Отца убили во время осады, а мама умерла двумя месяцами позже.

— У вас есть другие родственники?

Она покачала головой:

— Мой дядя по закону является моим опекуном. Мне оставили приличное состояние, так что я вовсе не являюсь для него финансовым бременем; Так или иначе, помня о моей бабушке, он обращается со мной с величайшим почтением и довольно холодной вежливостью. Большую часть времени он старается не замечать моего присутствия.

— А как насчет Берка? — спросил Клей.

Она нахмурилась, и на лице ее появилась гримаса отвращения.

— У моего дяди не слишком крепкое здоровье. Большую часть своего времени он проводит в оранжерее, занимаясь своими цветами, а управление поместьем оставляет на Берка.

— Похоже, он вам не слишком симпатичен, — сказал Клей.

— Я терпеть его не могу. Он родился и вырос в имении, и он совершенно безжалостный. Он твердо вознамерился достигнуть положения в обществе и уже отрекся от своего народа ради этой цели. Он — тот человек, которого больше всего боятся и ненавидят в этих местах.

— Конечно, люди, которые были вместе с ним сегодня утром, выглядели как самое натуральное отребье, — сказал Клей.

Она кивнула:

— Шотландцы из низинных районов, которых мой дядя выписал специально, чтобы выполнять грязную работу.

— Он одобряет методы, к которым прибегает Берк?

— Его не интересуют методы, полковник, — только результаты, — сухо сказала Джоанна Гамильтон. Она посмотрела на небо, которое немного просветлело. — Думаю, нам лучше ехать. Дождь, похоже, уже стихает.

Клей помог ей забраться в седло, а когда он отвернулся, она погнала свою лошадь вперед и крикнула:

— Попробуйте-ка догнать.

Он вскочил на спину Пегин, поскакал следом за девушкой между деревьями, а потом галопом по тропе. Когда он выехал на открытое пространство вересковой пустоши, Джоанна опередила его на добрых сорок — пятьдесят ярдов, и он низко пригнулся к шее Пегин и пришпорил ее. Постепенно он догонял ее, и вот они уже скакали вровень. Она повернулась, одарила его улыбкой, и Клей вдруг ощутил себя до нелепости счастливым.

Он снова предоставил Пегин самой выбирать дорогу, проскакал вниз между редкими деревьями на задворках Клермонта и въехал во двор.