‑ Жозе волнуется за мое здоровье? ‑ Карденас усмехнулся.

‑ В том числе. Он мечтает о свободной Латинской Америке, где никто не эксплуатируется, и свободные народы живут счастливо…

‑ И во главе этих свободных народов он видит себя, не так ли?

‑ Он полагает, что подобные вопросы можно будет решать гораздо позднее, когда большого Брата поставят в угол и выпорют.

‑ Ну, порка братика уже идет. И даже не отцовским ремнем, ‑ Ласаро снова усмехнулся. ‑ Удивлен, что Жозе этого недостаточно.

‑ В том то и дело, что нет. Эта порка избавит Большого Брата от привычки лазить по чужим огородам. А этот огород он считает своим.

Бывший президент Мексики, руководитель Мексиканской революционной партии, Ласаро Карденас, встал из‑за стола и, подойдя к балкону, посмотрел на появляющиеся над городом звезды. Помолчал, о чем‑то напряженно раздумывая.

‑ Ладно, ‑ наконец, разорвал тишину его голос. ‑ Чего именно хочет Жозе?

1 октября 1946 года.

Северная Италия.

Появление немецкого «Леопарда» было весьма неожиданно для отдыхавших советских бойцов. Васильев, зло посмотрев на виновато разводящего руками командира боевого охранения, погрозил ему кулаком и, наклонившись к уху, гневно прорычал:

‑ Мы еще поговорим, сокол ты мой сизокрылый.

Вылезший из танка немец, наблюдавший эту картину, ухмыльнулся.

Несмотря на то, что со времен советско‑германской войны прошло вот уже четыре года, тепла в отношениях кадровых офицеров явно не хватало, а потому подколки друг другу устраивали обе стороны. Объединенное Стратегическое Командование Евразийского Союза такое, естественно, не одобряло и за подобные проделки наказывало строго ‑ если узнавало, конечно, ‑ ибо уже неоднократно случались случаи «дружественного огня». Так, к примеру, немецкая «Пантера 2», имитирующая нападение из засады и неожиданно выскочившая на дорогу прямо посреди советской механизированной колонны была обстреляна из ручных противотанковых гранатометов сидевшими на броне оказавшегося рядом «Берии» пехотинцами. А еще секундой спустя к ним присоединились орудия тяжелых БМП… Результат ‑ два убитых и три раненных немецких танкиста, а также несколько обожженных выхлопами РПГ советских солдат ‑ причем один из них пострадал довольно серьезно.

Или отделение советской войсковой разведки, по непонятной причине решившее проникнуть на охраняемый немцами объект. Результат ‑ четыре трупа и четырнадцать раненых с обеих сторон.

И такие случаи были неоднократны и совсем не единичны… Далеко не все из них заканчивались столь печально, но подобный бардак приводил генералов в состояние, классифицированное каким‑то из армейских остряков как «носорог разъяренный, подслеповатый».

Поэтому, с недавних пор за подобное можно было так отхватить (даже если происшествие обошлось без жертв или особенных неприятностей), что желание подшучивать над союзником с обеих сторон довольно резво угасло.

Но рецидивы случались ‑ о чем недвусмысленно говорил вид бравого лейтенанта, привалившегося к своему танку.

‑ Теперь вы. Что ж, герр офицер, вы тоже хороши. Прокрались мимо моих бойцов ‑ продемонстрировали слабые места в обороне. Что хорошо ‑ ведь теперь я упущение исправлю, а лучше союзник, обнаруживший дырку в твоем заборе, чем враг. Но вам не пришло в голову, ‑ тут Васильев сделал паузу и, перейдя с немецкого на подвид русского, высказался об умственных способностях стоящего перед ним немца, после чего продолжал как ни в чем не бывало, ‑ что здесь по вам вполне могли открыть огонь. На поражение? Из всех, мать их, стволов? И что ваше донесение ‑ да‑да, то самое, что вы держите в руках ‑ попросту не дошло бы до адресата? Коим, как я полагаю, я и являюсь? А? Можете мне на это ответить, или мне лучше спросить у вашего командира?

Несколько ошарашенный таким напором немец стушевался и что‑то невнятно буркнул.