На самом деле Абигайль не видела движения руки лейтенанта Стивенсона. Более того, она не смогла бы точно проанализировать то, что она на самом деле видела. Это мог быть малозаметный перенос тяжести морпеха, или, возможно, то, как его плечо едва заметно наклонилось, или, может быть, вообще ничего не было, кроме вспышки в его глазах. Как бы то ни было, её правая рука двинулась без какой-либо сознательной мысли с её стороны. Её правое предплечье перехватило левую руку, летящую к её голове и отвела её далеко в сторону, а левая рука рванулась ладонью вверх к его подбородку, и туловище развернулось по кругу налево.

Когда её рука ударила лейтенанта в челюсть, голова его дернулась назад, но правая рука описала петлю и оказалась с внутренней стороны её левого локтя. Его пальцы сомкнулись выше её локтя, и его рука выпрямилась, удерживая ее в захвате, в то время как он перенёс вес наружу, а его правая лодыжка подцепила сзади её левую икру.

Пол ушел из-под ног Абигайль, и значительно больший вес лейтенанта рванул её в сторону. Она сумела сбросить захват, но не успела удержаться от падения. Она упала на мат на левое плечо и быстро перекатилась, едва успев избежать Стивенсона, который бросился вниз, раскрыв руки, чтобы прижать её к полу. Он недооценил её скорость и жёстко плюхнулся на живот, когда она крутанулась на ягодицах и подсекла ногами его руки.

Она перекатилась в бок, откинулась назад и локтем сильно ударила его в затылок. Защитный шлем, который был на каждом из них, принял на себя полную силу удара, но всё равно осталось достаточно, чтобы слегка ошеломить его, и Абигайль воспользовалась этой возможностью, чтобы продолжить перекат. Она извернулась как змея и приземлилась ему на спину. Обе руки мелькнули, взметнувшись из-за его спины вверх пройдя под его подмышками, и он закряхтел, когда они сошлись у него на шее сзади. Она слегка надавила — совсем немного, её захват был опасен — но достаточно, чтобы он узнал полный нельсон.

Его правая ладонь хлопнула по мату в знак сдачи, и она разомкнула захват, скатилась с него и села. Он тоже сел и покачал головой, затем вытащил изо рта капу и широко ей улыбнулся.

— Лучше, — сказал он с одобрением — На этот раз определённо лучше. Если бы я вас не знал, то подумал бы, что вы на самом деле пытались прикончить меня!

— Спасибо... наверное. Сэр, — ответила Абигайль, выплюнув свою собственную капу. Сказать по правде, она не знала точно, как воспринимать его последнее высказывание. Несмотря на врожденный атлетизм, рукопашный бой был для неё самым сложным курсом на Острове Саганами. Ей доставляли удовольствие учебные ката [это слово НЕ склоняется ;)] и то, как тренировки улучшили её рефлексы и координацию. Но у неё возникли затруднения — причем серьезные — когда пришло время применить уроки на практике.

Уяснить причину этого было не сложно, тяжело оказалось её исправить.

Грейсонские девушки вырастают в культуре, где реальная физическая конфронтация немыслима. В отличие от мальчишек (которые, как всем известно, хулиганят, не слушаются и в целом не умеют себя вести), хорошо воспитанные девушки просто не занимаются такими вещами. Грейсонские девочки и женщины должны находится под защитой этих самых непослушных мальчиков и мужчин, а не унижать себя такими грубыми занятиями, как кулачный бой!

Этот культурный императив существовал в грейсонском обществе большую часть тысячелетия, и Абигайль осознавала его наличие — умом — задолго до того, как поступила на Остров Саганами.