Я умышленно выделил это китайское название. Капитан ничего не ответил, но в глазах его мелькнули искорки злорадного смеха.

— А, впрочем, я оговорился, я хотел сказать «Ху-Цяо».

Сознательно поменяв в названии одну букву, я добился того, что во взгляде капитана, все еще хранившего молчание, просквозил испуг.

Выйдя от арестованных, Раффли спросил меня:

— И чего вы добились этими вопросами?

— А смотрели ли вы на выражение лица капитана?

— Да. Вначале он улыбался, как бы сознавая свое превосходство над вами, но потом испугался.

— Абсолютно верно! Дело в том, что я сомневался, что слово, сказанное Квимбо и означающее буквально «птица-тигр», истинное название этого места. Так оно и вышло: Квимбо неправильно запомнил слово «Ху-Цяо», которое означает «Мост Тигра».

— Допустим. Но где в таком случае лежит этот полуостров?

— Где-то на побережье Суматры. Необходимо его найти.

— Каким же образом, смею вас спросить? Объехать всю Суматру и у жителей каждого полуострова спрашивать его название?

— Я полагаю, мы могли бы воспользоваться картами пиратов.

— Well, но я думаю, что этим можно заняться завтра.

Квимбо был переселен в отель, где ему, без сомнения, было гораздо приятнее, чем в трюме.

На следующее утро мы едва успели приступить к первому завтраку, как появился мудали, горя нетерпением узнать развязку всей этой истории. Раффли, поведав ему обстоятельства «дела о привидении», не удержался, чтобы не отпустить пару едких замечаний в адрес охраны и его, мудали, персоны. Последний, приняв крайне важное выражение лица, потребовал немедленно выдать ему Квимбо ввиду того, что он должен быть наказан дважды. Я просто рассмеялся, а Раффли посмотрел на чиновника весьма удивленно:

— Наказан дважды? Вот как?

— Он напугал солдат; кроме того, он обнаружен на пиратском судне и, следовательно, тоже является разбойником.

Сэр Джон перебил сингальца:

— Что с вами? Вы помните, кто я?

— Вы — родственник генерал-губернатора.

— Чудесно. А этот джентльмен, сидящий рядом?

— Ваш друг.

— Прекрасно. Ну а Квимбо?

— Он… Он… — Он запнулся.

Раффли договорил за него:

— Квимбо — слуга этого джентльмена. Что из этого следует? Можете вы это сказать?

— Нет, — признался сингалец, явно обескураженный начальственным тоном Раффли.

— Это же и ребенку ясно! Здесь сидят родственник генерал-губернатора, и его друг, и слуга его друга. А из этого следует, что Квимбо — слуга генерал-губернатора.

Мудали не отвечал, покачивая недоверчиво головою.

— Как? Вы не верите? Я полагаю, что вы считаете себя джентльменом, и именно как с джентльменом буду с вами разговаривать. Чарли, принесите мои пистолеты!

Тут сингалец вскричал:

— Подождите, я верю вам!

— И в то, что Квимбо не разбойник, а честный человек?

— Да!

— В таком случае я бы посоветовал вам сделать вид, будто на корабле не было обнаружено никакого кафра по имени Квимбо.

— Почему?

— Потому что вы же сами считали его привидением. Если, конечно же, вам угодно, я могу рассказать обо всем генерал-губернатору, когда он приедет, либо можете рассказать ему сами.

— Мы ничего ему не скажем. Кстати, губернатор прибудет сегодня. Он приедет, чтобы вершить суд.

Приехавши, губернатор выслушал рассказ Раффли о Бонтвернере и распорядился объявить пиратам, что тот, кто сообщит необходимые сведения о Мосте Тигра, избегнет смертного приговора.