Лика вздохнула.

— Кей, ну я прошу тебя, не делай глупостей. Пойми же, что это серьезно. Ведь ты же хотела сама строить свою жизнь. Понимаешь, есть вещи, без которых нельзя обойтись. Переступи через себя - и ты получишь все, чего хотела.

А чего я хочу? Смех едва не вырвался наружу.

Дэйм стоял рядом с одним из охранников, заложив руки за спину, поза его казалась напряженной. Он не сводил с меня глаз.

— Кейта, - снова заговорил Крадис, - на этот раз лечение будет другим. Ты понимаешь, на что обрекаешь себя? Тебя переведут в другое здание. Возможно, понадобятся крайние меры… Твоя психика искалечена очень тяжело, как я вижу. Мы, конечно, все равно сможем помочь тебе. Но для тебя это будет… крайне неприятно и болезненно.

Почему-то мне и теперь было все равно. Все еще. "Они просто делают операцию… только без обезболивания, конечно. Режут до нервного узла…"

Да, это очень больно и неприятно.

Улыбка все-таки вырвалась.

— Кейта, я вижу, ты не понимаешь, - сказал Крадис,- дело очень серьезно. Мы применяем в таких случаях обыкновенную физическую боль, в предельной дозе. Рано или поздно такое лечение всегда приводит к успеху.

— У вас же запрещены пытки, - напомнила я.

— Это лечение.

— Понятно.

— Но ты еще можешь доказать, что не нуждаешься в таком лечении. Просто попытайся сделать то,о чем тебя просят… два-три штриха… Кейта, это можно было бы сделать даже без облачного тела.

— Кей, - заговорила Лика, - Пойми, ведь то, о чем мы просим тебя, никому не принесет вреда. Ни одному живому человеку. Неужели для тебя так важна всего лишь какая-то картинка? - она ткнула в Распятие наманикюренным пальцем.

— Бог, - сказала я, - живой. Я люблю Его.

Крадис слегка кивнул, и сейчас же на мне захлестнулась петля шлинга.

И в тот же миг началось.

Я сообразила, что происходит, лишь тогда, когда один из охранников уже падал, а Дэйм стоял рядом со мной, держа ТИМК в правой руке, а в левой мой стул. Остальные охранники уже успели достать оружие, но Дэйм швырнул стулом в одного из них, и сразу дал очередь… И через 12 лет, сломленный, давно забывший тренировки, он оставался гэйном. Он добил и последнего охранника (тот запутался в стуле, и его выстрел ушел в потолок). Дэйм забрал у ближайшего убитого шлинг, и стал сдирать с меня петли, держа одновременно под прицелом Крадиса и Лику… нет, Лики не было - он ее убил, что ли? Кажется, под столом виднеется ее белый жакет. Дэйм сунул мне в руку пистолет, Крадис замер на месте, как вкопанный - даже упасть не хватает ума… Лицо его было совершенно белым, я никогда еще такого не видела, абсолютно белые губы, они тряслись. Потом рука его потянулась к мобильному телефону, торчащему из кармана. Но Дэйм метнул шлинг. Я застыла, не опуская оружия, еще не понимая, что происходит - все случилось слишком быстро. Крадис замер, скованный огненными петлями. Дэйм одним прыжком оказался рядом с убитым охранником, пистолет уже у него в руках… И в ту же секунду - я опомниться не успела - мелькнуло из-за стола ярко-алое - помада Лики, и полыхнуло огнем. И громыхнула очередь. Мой палец почти машинально надавил на спуск, и пули со страшным грохотом раскололи столешницу, я не видела, что произошло с Ликой, задело ли ее… Я видела только Дэйма. Он падал. Всего-то полсекунды, наверное, я смотрела на него, а запомнилось это надолго - левой рукой, выронив шлинг, он пытался зажать грудь и живот, словно кровь останавливал, а она хлестала сквозь пальцы, сочилась, и весь его зеленоватый пуловер потемнел и тяжело повис, промок от крови, и еще я увидела его лицо, посеревшее, искаженное болью. Я мельком глянула на Крадиса - тот был скован, на Лику, она тихо возилась на полу… Ее только задело пулей, белый жакет на плече был взорван черным и красным.