|
Наверняка можно было как-то включить освещение, но он не стал разыскивать выключатель, а вернулся к люку. Там уже стоял, улыбаясь, Деготь. – Хорош аппарат? – Хорош… Только забираться неудобно, – заметил Федосей. – В шинели да с шашкой – да. Только зачем тебе там шинель и шашка? – отозвался коминтерновец. Ждали его не напрасно. Когда узнал для чего, то у него аж глаза защипало. Ай да профессор! Ай да человек! Настоящий красный интеллигент! Испытания «Иосифа Сталина» могли бы начаться и два дня назад, но профессор настоял, чтоб подождали Федосея. Малюков тогда прямо спросил – почему, а профессор отшутился. Сослался на суеверие. Мол, вместе они в огне не сгорели, в воде не утонули, а это для Судьбы что-нибудь да значит… Чекист улыбнулся внутренне. Сразу видно – хороший человек немец. Наш человек! Теперь они полулежали в удобных сетчатых креслах и ждали старта. Деготь и впрямь оказался прав – шинелей не понадобилось. Оба были одеты в короткие плотные кожаные куртки и летные шлемы. Экипированный так же, как и они, Ульрих Федорович щелкал переключателями, смотрел, как загораются разноцветные лампочки на щитках. Особых удобств в кабине не было, да и не нужны они были на стадии испытаний. Даже с естественными надобностями придется повременить. Чтоб не случилось неприятностей, медики что-то им вкололи, и теперь если чего и хотелось – так побыстрее взлететь. Профессор посмотрел на них мельком, улыбнулся. Больше внимания он уделил приборам. Малюков с завистью покосился на товарища. Тот сидел тихо. На лице читалось спокойное ожидание какой-то мелочи. Вроде как ждал, когда принесут заказанное пиво или, допустим, свежую газету. – Готовы? – Натюрлих, профессор, – ответил сразу за всех Деготь. – Хоть в бой, хоть в строй… Федосей заметил, как губы профессора шевельнулись – то ли улыбнулся, то ли прошептал что-то. Слово он не разобрал. Ему, похоже, тоже было весело. – Что ж… Тогда – вперед! А в ушах Федосея стучали маленькие барабанчики и печально пела труба, словно провожала героев в последний путь. Страшно… Орбита Земли. Звездолет «Иосиф Сталин» Март 1929 года …Лететь на аэроплане, конечно, было бы удобнее, но не залететь сюда аэроплану! Больше часа поднимался вверх «Иосиф Сталин»! Больше часа тянущая их вверх сила клокотала, гремела под металлическим полом, наливая тело свинцом. Сперва все было тяжело – руки, ноги, даже голова стали как чугун, но в какой-то момент, когда они набрали скорость, вес стал уменьшаться. Он пропадал постепенно и в какой-то момент исчез вовсе. Профессор предупреждал их, что такое непременно случится, но все равно момент наступил неожиданно. Ощущения были совсем не те, что при полете на аэроплане. Федосей побледнел, почувствовав, что внутренности сдвинулись с места и поползли вверх по пищеводу. Профессор, явно знавший, что это непременно произойдет, повелительно крикнул: – Дышите, господа, дышите… Глубже! Федосея мутило, и он промолчал, а Деготь, хоть и чувствовал себя не лучше, выдавил: – Эх, профессор, сколько уж вместе, год почти, а все вас из товарищей в господа кидает. Какие мы вам господа? Из-за пазухи он достал плоскую металлическую фляжку, хлебнул, крякнул молодцевато и протянул ее Федосею. Тот, торопясь, запрокинул голову. Коньяк скользнул внутрь и расставил внутренности по местам. – Простите, друзья мои, волнуюсь… Федосей вытер губы. – Может быть, по этому поводу… – Он нерешительно протянул немцу флягу, но тот жестом отказался, и фляга вернулась к хозяину. Легко перелетев от одной стены к другой, немец снял стальные заслонки с окон. |
