Въ лавкѣ, гдѣ Арина купила каравай хлѣба, Андрей спросилъ подсолнечныхъ зеренъ на двѣ копѣйки и, подавая ей тюрикъ, сказалъ:

— А вотъ это тебѣ гостинчику для перваго знакомства. Кушайте…

— Ну, вотъ… Зачѣмъ это? Товарки увидятъ и опять смѣяться будутъ, — сказала Арина, отстраняя отъ себя тюрикъ.

— А пущай смѣются. Имъ-бы только зубоскалить.

— Нѣтъ, нѣтъ…

— Бери, бери, коли даютъ! Я отъ чистаго сердца.

Арина взяла подсолнечники и спрятала ихъ въ карманъ, а сама такъ и вспыхнула.

На обратномъ пути разговоръ былъ опять про земляковъ и про родныя деревни. Андрей взялъ отъ Арины каравай хлѣба и несъ его самъ на головѣ. Когда они приблизились къ тому мѣсту, гдѣ были товарки Арины, Арина стала отнимать у Андрея каравай, но онъ не отдалъ его ей, а побѣжалъ впередъ и вручилъ старостихѣ Анфисѣ.

Демянскія женщины опять встрѣтили Арину улыбочками.

— Да что это вы все смѣетесь! Онъ-же самъ отнялъ у меня каравай и понесъ, а не я ему передавала, сказала она полусердито, полузастѣнчиво.

Андрей, взявъ топоръ и гвозди, принялся мастерить изъ дровяныхъ плахъ козлы.

LIV

Вскорѣ козлы были сдѣланы Андреемъ. Женщины хотѣли начать пилить дрова и положили уже изъ полѣнницы въ козлы плахи и круглые чурки девятки, но Андрей остановилъ ихъ.

— Чего-жъ вы чужія-то дрова пилить будете? Эти полѣнницы вашъ сосѣдъ, крестецкій мужикъ-съ женой и съ свояченицей изъ воды натаскали. А вы выберите мѣстечко для себя свободное, сами натаскайте изъ воды на берегъ полѣнницы дровъ, да ихъ и пилите, сказалъ онъ.

— Какъ? А эти развѣ нельзя пилить? удивились. женщины.

— Да вѣдь это чужая работа. Другіе таскали. Нешто они позволятъ вамъ пилить? Напилите, такъ они за вашу работу и деньги получатъ.

— Стало быть и новые шалаши придется строить? Вотъ тебѣ разъ!.. съ сожалѣніемъ сказали женщины.

— Ну, это что за бѣда! Такой шалашъ сложить не каменный домъ построить. Сложимъ.

Женщины пошли искать свободное мѣсто подъ свое становище. Мѣсто было съ помощью Андрея найдено. Андрей зналъ дѣло и выбиралъ мѣсто повыше и ровное, избѣгая чтобы оно приходилось подъ покатостью берега, дабы во время дождей подъ шалаши не затекала вода. Женщины разулись и принялись таскать изъ воды длинныя дрова и укладывать ихъ въ полѣнницы на берегу, близь самой воды… При вытаскиваніи дровъ пришлось входить иногда въ воду по колѣно, а то и выше. Вода была холодна и ноги коченѣли. Намокшіе въ водѣ чурки и плахи были тяжелы и ихъ приходилось вытаскивать на берегъ двоимъ, троимъ. Голова и туловище потѣло, а ноги зябли. Дабы согрѣть ноги, женщины время отъ времени садились и выставляли ноги на солнце.

— Ну, теперь однѣ пилите дрова, а другія пусть таскаютъ ихъ, такъ по перемѣнкѣ и будете работать, а то вы всѣ за одно дѣло принялись. Вѣдь пилъ у васъ все равно на всѣхъ не хватитъ, училъ Андрей.

— И то, и то, голубчикъ, подхватила Фекла. — Вотъ онъ умъ-то что значитъ! А мы-то дуры…

— Бывалый!… Знаемъ это дѣло-то, похвастался Андрей.

Женщины подѣлились, Козлы были перетащены на новое мѣсто и началась пилка вытащенныхъ изъ воды дровъ. Съ непривычки работа шла туго: при прикосновеніи къ дровамъ пилы соскакивали, пропиливъ себѣ ложе и въѣвшись въ дерево, онѣ застревали и плохо двигались. Женщины надсажались, обливались потомъ, но дѣло не спорилось. Плахи и чурки, какъ на зло, были все толстые, вѣковаго лѣса.

— Легче, легче. — Чего вы надсажаетесь-то! Тутъ сноровка нужна, а не надсадка. Натягивайте другъ отъ дружки пилу и дѣло пойдетъ ровнѣе, училъ Андрей и, отпихнувъ отъ Арины ея землячку Аграфену, схватился за аграфенинъ конецъ пилы и сталъ показывать женщинамъ, какъ надо пилить.