Сказав это, наагариш развернулся и пополз в обратную сторону.

– Ничего ты не понял, – Вааш поморщился от досады.

Дверь приоткрылась, и в щёлочку выглянул Ссадаши.

– Он меня правда со снежником сравнил? – восторженно уточнил он.

– Он ещё и радуется, обалдуй! – Вааш укоризненно покачал головой и захлопнул дверь.

Гости покинули Зайзишар через четыре месяца после приезда. За это время наагашейд как раз успел решить все свои дела, а новорождённые наагасах и наагасахиа – окрепнуть. Наагашейдиса даже начала выходить с ними на улицу, когда супруг был в отъезде: владыка был против того, чтобы малышей выносили на холод, но у его супруги было своё мнение. В меховых покрывалах детей, конечно, видно не было, но уже само кряхтение или иные звуки, которые те издавали, живо волновали зайзишарцев.

Особенный ажиотаж вызывала новорождённая дочь. Первая наагасахиа за пять тысяч лет родилась именно на территории Зайзишара! Это можно было рассматривать как величайшую милость богов и предзнаменование хороших событий. Между собой зайзишарцы называли юную наагасахиа своей наагасахиа. И, конечно же, им польстило, когда наагашейд выбрал для сына зайзишарское имя – Лейлаш, что означало «могучий».

А вот юной наагасахиа дали прекрасное чарующее имя – Амарлиша, «зеленоглазая красавица». Девушки, помогавшие наагашейдисе разрешиться от бремени, поведали, что прекраснее ребёнка они никогда ранее не видели. А Ссадаши, который заикнулся, что она какая то сморщенная, едва не открутил голову Вааш.

Но нельзя было сказать, что зайзишарцев огорчал отъезд гостей. Отъезду некоторых из них они очень даже радовались. Наагалей Вааш и наагалей Ссадаши успели довести до белого каления почти всех часовых. Вообще то к наагалею Ваашу особых претензий не было, но так как он постоянно ползал с Ссадаши, то его появление означало появление и уст наагашейдисы. Вот его то мечтал прибить почти каждый мужчина Зиишиира.

Радостно щебечущий наагалей вызывал у них неприязнь пополам с настороженностью. Неприязнь вызывали откровенно женские замашки наагалея, а вот настороженность… По Зиишииру быстро распространились рассказы о том, что произошло в лесу в день столкновения со снежниками. Озваш не стал молчать и признался в том, что сам едва не занял место рядом с убитыми животными. Кроме того, за юного наагалея горой стояла госпожа Азиша, да и наагариш Зэйшер попросил не трогать его. И все чувствовали, что наагалей Ссадаши не тот, кем кажется, но кто он, понять не могли. Короче, неприятный тип!

В день отъезда наагашейда выползли проводить только наагариши и семья наагариша Зэйшера. Зная нелюбовь повелителя к столпотворению, жителям настоятельно посоветовали не собираться на улице.

Проводы вышли тихими и спокойными. Все вещи были собраны ещё накануне, и никакой суеты не было. Первым на площадь прибыл экипаж наагариша Делилониса, и тот появился на улице.

– Ракшан! Где ты? – раздражённый наагариш осмотрел крыши домов.

Кошка выскочила из за какого то сугроба и закружилась вокруг своего хозяина.

– Живо залезай! – Делилонис распахнул для неё дверцу, и та поспешила скрыться внутри.

Сам наагариш не спешил занимать своё место, словно ожидая кого то и явно не замечая беззастенчивых взглядов провожающих. Любовались те его роскошной шубой из шкуры снежника, которую наагалей Вааш и наагалей Ссадаши преподнесли наагаришу около месяца назад.

Вручали они подарок прямо на улице, под взглядами озадаченных часовых.

– Наагариш, это вам! – пропел счастливый Ссадаши. – Мой ответный дар за вашу шкуру.

Смех застрял в горле часовых, так как наагариш отреагировал весьма спокойно.

– Как мило с твоей стороны, – ответил Дел, принимая подарок. – Сам убил?

– Да, – с гордостью ответил Ссадаши.