– Фи, господин, как вы могли так обо мне подумать? – Ссадаши кокетливо обмахнулся хвостиком и обиженно искривил губки.

– Дядя, – грозно повторил Риалаш и подозрительно прищурил свои жуткие глаза, – в последнее время вы какой то излишне возбуждённый. Я очень надеюсь, что приём пройдёт спокойно, а если что то и случится, то без вашего участия.

– Не переживайте, наагасах, – Ссадаши неожиданно перестал играть трепетную деву, и стража на входе от неожиданности вздрогнула и заозиралась, выискивая обладателя хриплого мужского голоса. – Я буду обворожителен и, – по губам скользнула хищная улыбка, – мил.

В этом то Риалаш не сомневался. Развернувшись, он решительно пополз к дверям, которые медленно и торжественно распахнулись перед ним, открывая взгляду шумный и многолюдный зал.

– Я так и знал, что он что то выкинет! – Доаш вытер слезящиеся глаза и хохотнул. Приём закончился почти час назад, но он до сих пор никак не мог перестать смеяться. – Плюхнуться на колени наследнику давриданского престола и потребовать любви… Да принц едва не покинул этот мир раньше своего престарелого отца. Теперь все придворные шепчутся, что коварный наг пытался соблазнить их целомудренного принца, которого, кстати, лично я на днях видел в местном борделе.

– Но был спасён ревнивым любовником наагалея, – мрачно добавил Миссэ, который и стащил беспутного Ссадаши с помертвевшего принца и выволок его за дверь. Титул «ревнивого любовника» его почему то не порадовал.

Братья стояли у кабинета императора, где проходила беседа его величества с наагасахом, вспоминая – Доаш с удовольствием, а Миссэ с досадой – предшествующий этому приём.

– А я предупреждал, что принц не понравился Ссадаши, ещё в прошлый наш визит, и советовал не брать поганку в поездку, – заметил Доаш. – И я же был прав. Они уже в первый день сцепились! Как же, его высочество посмел не высказать должного почтения «трепетной наагатинской деве», да ещё и рискнул обзываться, – наг ехидно хмыкнул, припомнив чудную самоубийственную фразу наследника давриданского престола. – «Белобрысый червь с неопределёнными постельными настроениями»! А? Как звучит то! Мести следовало ожидать. Вспомни, как воодушевился после этого Ссадаши. Мне порой кажется, что он специально нарывается, чтобы потом иметь право отомстить.

– А может, и мне ему отомстить? За мои нынешние неопределённые постельные настроения? – ядовито прошипел Миссэ. – Сам же нарывается, просто умоляет, чтобы ему устроили неприятности!

– Устрой, – пожал плечами брат. – Но сомневаюсь, что до него что то дойдёт. Он же за столько веков не уяснил, что играет с огнём, и тебе вряд ли удастся что то ему объяснить.

Миссэ раздражённо фыркнул и, сложив могучие руки на груди, мрачно уставился на стену. Правоту брата было сложно не признать.

– Да плюнь ты, – посоветовал Доаш. – Скоро мы отсюда уедем, а дома выходки Ссадаши уже никого не обманут. Да и вообще, чего ты так взбеленился? Из нас двоих выходить из себя положено мне, – наг утешающе похлопал брата хвостом по хвосту и замер, настороженно уставившись на него.

По лицу Миссэ расползалась хищная шкодливая улыбка.

– Эй, Миссэ… – с опаской позвал Доаш.

– Слушай, Доаш, – мягко протянул тот, – а как ты смотришь на то, чтобы взять отгул?

– Плохо, – напряжённо ответил брат. – Мы во дворце давриданского императора и не должны выпускать наследника из виду.