— Не сцы, Викуха! — он похлопал агентшу по плечу. — Прорвёмся!

— Мда, — протянула она растерянно. — В таком состоянии я тебя еще не видела…

— Слушай, будь лялькой, принеси мне Джека, — весело ответил Матвей. — А я тебе новость скажу!

— Какую, ядрёна вошь, ещё новость! — Вика была готова его убить.

«А что, — подумал Матвей злорадно, — тоже неплохой способ суицида — довести Вику или Нелли до точки!»

Вслух же похвастался:

— Я закончил картину!

— Не может быть! — фальшиво изумилась Вика. — Не прошло и полгода! Да с таким количеством виски в крови ты мог бы и Мона Лизу нарисовать!

— Написать, Викусь, написать! — довольный собой, Матвей шлепнул её, в этот раз по объемному заду. — Где мой Джек?

— Алкоголик, — простонала Вика и схватила за рукав официанта, разносившего шампанское: — Будьте добры, один Джек Дениелс вот для этого человека, а потом передайте в бар, чтобы ему больше ни капли алкоголя не наливали!

Официант только кивнул, скользнув по Матвею любопытным взглядом. Тот скорчил гримасу и ущипнул Вику за плечо:

— Унижаешь, дорогая? Нехорошо…

— Принимаю меры, — ядовито ответила она. — С тобой иначе нельзя!

— Где мои рисунки? — вспомнил Матвей, чтобы перевести стрелки разговора.

— В дальней части галереи. Чтобы особо в глаза не бросались.

— Лучшие работы выставки, — пробурчал он, принимая от официанта стакан виски. — И заперты на задворках.

— Матюша, выпей свой Джек и будь умницей, журналистка идет!

Он присмотрелся к упомянутой особе. Та шла медленно, бросая заинтересованные взгляды на развешанные повсюду картины. Скромный брючный костюм отлично сидел на стройной фигуре, высокие каблуки отбивали ритмичную дробь по мозаичному полу галереи, чуть покачивалось шампанское в узком бокале. Матвей судорожно сжал стакан в руке, и Вика пихнула его локтем под бок:

— Выбирай слова, моральный урод! И не смей её клеить! Я неподалёку.

Матвей залпом выпил виски и протянул стакан официанту. Журналистка приблизилась, с вежливой улыбкой протянула руку:

— Ну здравствуйте! Я очень рада, что вы согласились на интервью! Говорят, вы не очень-то общительны с моими коллегами.

Матвей вяло сжал её пальцы, бесцеремонно оглядывая с ног до головы. Кукла Барби, надевшая строгий деловой наряд и очки в толстой оправе со стразами. Белокурые волосы, скрученные в тугие кудри, голубые глаза, накрашенный светлой помадой аккуратный ротик — Кира Пастернак была чудо как хороша. Не так эффектна, как брюнетка Нелли, но невероятно красива и грациозна. Пожатие её твердых сильных пальцев немерено удивило его — обычно так здороваются мужчины, а не молоденькие блондинки.

Матвей, наконец-то, собрался с мыслями и выдавил:

— Рад знакомству… Но хотел бы знать, откуда у вас мой телефон?

— У меня много связей, — загадочно улыбнулась Кира. — Не буду же я сдавать своих информаторов!

Ее голос заворожил Матвея. Нежный, тихий и глубокий, с бархатным тембром, словно блондинка позаимствовала его у своей мамы. Но голова, обнятая алкоголем, не стала задерживаться на данном несоответствии. Матвей галантно поцеловал её кисть и жестом пригласил следовать по центральной аллее:

— Давайте тогда уже начнём.

— Давайте, — согласилась Кира. — Только дойдём до одной из ваших картин.