— Вы бы не ели эту гадость.

— Какую гадость?

— Да вот эту, — кивнул на суп олигарх. — Это же канцероген. Раковые клетки в чистом виде.

Кремнев запустил ложку в баночку с супом и небрежно обронил:

— Отстань.

Шеринг вздохнул и, отщипнув от ломтя сыра, как бы между прочим проговорил с искренней обреченностью:

— Ох-хо-хо… Гена, Гена… Не хотел я этого, но приперло, видит Бог.

Кремнев ничего на это не сказал. Шеринг задумчиво и слегка озадаченно нахмурился. Он как будто что-то взвешивал на «внутренних весах». Посидев так с минуту, он снова вздохнул, поднял взгляд на Егора и сказал:

— Кремнев, предлагаю вам сделку: я вам — бумаги, а вы мне — свободу.

Егор прищурился и чуть склонил голову набок. Он не понимал, о чем идет речь.

— Рассудите сами, — продолжил убеждать Шеринг, — я ведь вам совсем не нужен. Что стоит мое свидетельство против бумаг, полностью изобличающих Геннадия Соркина?

Кремнев зачерпнул суп. Вопросы Шеринга он игнорировал. Однако олигарх не отставал.

— Это действительно серьезные документы, — сказал он. — Веские доказательства. Если вы согласны, то через пару дней сможете их получить и привлечь Соркина к суду. Ему светит минимум лет десять. А я исчезну навсегда. Начальству скажете: мол, погиб при попытке к бегству. Больше никто и никогда меня не найдет и про меня не услышит. Обещаю!

Егор подозрительно принюхался к ломтику ветчины, потом, отбросив сомнения, отправил его в рот. Вслед за ветчиной отправились два ломтя голландского сыра. Запил Егор все это пивом, отхлебнув прямо из горлышка.

— Хорошее пиво, — оценивающе произнес он. — Но наша «Балтика» лучше.

Шеринг посмотрел, как он жует, и тоже отщипнул от ломтя ветчины кусочек. Забросил в рот, пожевал, поморщился и сказал:

— Хорошо, давайте по-другому. Вы меня отпускаете, а я передаю вам бумаги и… дом в Карелии. С бассейном, сауной, домашним кинотеатром и прочими удобствами. Как вам такое предложение?

Егор забросил в рот еще один ломтик ветчины и запил его пивом. Болтовню Шеринга он по-прежнему игнорировал. Олигарх некоторое время за ним наблюдал, затем чему-то улыбнулся и сказал примирительным голосом:

— Знаете, Егор, а вы мне даже симпатичны.

— Да ну? — хмыкнул Кремнев.

— Нет — честно! В моей жизни вы первый представитель силовых структур, который не берет взяток. Уже из-за одного этого вы достойны премии.

— М-м?

— Только ума не приложу, кто же вам ее выдаст? Государство? — Шеринг покачал головой. — Нет. Мне даже не хочется думать, как оно вас отблагодарит за все эти мучения.

— А ты и не думай, — лениво посоветовал Егор. — Не твое это подсудное дело.

Шеринг нахмурился. Несколько секунд он молчал и хмурился, что-то подсчитывая в уме, затем разжал губы и коротко проговорил:

— Миллион.

Кремнев посмотрел на бутылку пива, отхлебнул, проглотил, усмехнулся и отрицательно покачал головой:

— He-а… Мало.

Шеринг прищурил глаза. В нем проснулся игрок.

— А два? — сухо спросил он.

Нервная презрительная усмешка снова искривила губы Егора Кремнева.

— А как насчет десяти? — насмешливо осведомился он. — Слабо, Мойша?

Шеринг тоже ухмыльнулся.

— Да хоть сто, Ваньша! — радушно ответил он.