В теплое время года ребятня обожала нырять к самому дну и легонько шлепать сома по склизкой коже поросшей водорослями и ракушками. Понятно, что Флатис с Лерием не были исключением. Скорее заводилами.

Отец Флатиса сурово относился к такой забаве, и все грозился отлупить непослушного сына, но как-то, к неописуемому восторгу Флатиса, смущенно проговорился, что три десятка лет назад, он точно так же нырял в темную глубину омута, чтобы шлепнуть сома по спине. Затем и дряхлый дед поведал, что сом поселился в запруде еще до его рождения, но если ему не изменяет память тогда он был вдвое меньше в размере.

Сом так долго жил в омуте что стал его неотъемлемой частью. Приходя по делам на мельницу деревенские жители частенько приносили рыбе лакомство – куски черствого хлеба, требуху от забитого скота и птицы. Завидя приближающихся людей сом всплывал к поверхности, исправно съедал угощение и поблагодарив дарителей взмахом хвоста, вновь погружался на дно, где лениво замирал, переваривая пищу.

Рыбаки, зная излюбленное место лежки хозяина, не забрасывали туда снасти, чтобы лишний раз не беспокоить – да и толку-то? - такую тушу и не вытащишь, только снасти изорвешь. Да и греха не оберешься – невзирая на ругающегося почем зря священника – деревенские кумушки верили, что на самом-то деле это не сом, а водный дух оберегающий деревню от бед. Мужики втихомолку посмеивались над суеверными женами и матерями, но открыто спорить не решались – кому захочется ночевать на сеновале вместо теплой семейной перины, где под боком тихо посапывает любимая жена?

Смех смехом, однако даже старики не могли припомнить, когда последний раз случалось кому утонуть из деревенских жителей. Пожары случались, бывало и зверь кого задерет, а вот на воде плохого чего не случалось. Поэтому старого сома не обижали и старались не тревожить лишний раз. Толстый мельник Никифор хоть и собирался каждую весну, хорошенько открыть заслонки плотины и почистить запруду от нанесенного песка и коряг, но стоило ему увидеть греющегося не мелководье сома так и откладывал свою затею на следующий год. Так-то оно спокойней будет.

Молодые девки бегали к запруде погадать на суженного – подманивали сома к поверхности, потчевали вкусным угощением и шептали имя избранника, а затем, затаив дыхание, наблюдали как сом вновь уходит на дно. Ежели спокойно погрузится в воду, то и жизнь семейная пройдет тихо и радостно, а ежели хвостом ударит, да ил донный взбаламутит, то и жизнь замужняя не заладится, а будущий муж на руку тяжел будет.

Когда в деревне появился новый священник на смену преставившемуся от старости отцу Церинию, то прознав о хозяине омута и связанными с ним поверьями страшно осерчал и даже прочел проповедь, порицая жителей деревни за язычество и грозя небесной карой. Деревенские с интересом послушали проповедь, склонив головы посовещались о значении слова “яхзычаство” да и разошлись по домам. Поняв что словами толку не добьешься, отец Каресий решил действовать решительно – пригрозил отлучить от церкви любого, кто вздумает кормить глупую рыбу, иль чего просить у нее. Это решило дело в пользу священника, а хозяин омута остался без ежедневного угощенья.

Не далее чем неделю назад вездесущий Флатис услышал краем уха разговор деревенских кумушек, что каждый день собирались у колодца. Разговор, конечно, шел о небывалой засухе. Вот тогда-то одна из старух и обронила в беседе, что дескать не иначе хозяин омута обиделся на что-то и не мешало бы его задобрить хорошим подношением, как издревле поступали их предки еще до прихода Создателя. Обрадованный щедрым подношением и лаской хозяин глядишь и пошлет столь ожидаемый дождь. На старушку шикнули – услышь священник такие кощунственные речи, весь жельчью изойдет – но она не сдавалась и стояла на своем – хозяин омута гневаться изволит и чтобы беду отвести, надо немедля подношение для него готовить, да не простое, а как положено!

Дальше разговора дело не пошло и почесав языками, женщины разошлись по дворам, а Флатис оттащив тяжелые ведра с водой к дому, тотчас помчался к своему лучшему другу Лерию.