Родители попросили меня не особенно лезть в бутылку, чтобы не рушить семью. – Тони сделал характерный итальянский жест, выражавший беспомощность. – И тогда я завербовался сюда.

С тех пор не был дома. Вот и все.

С минуту он следил за потоком машин, а Пакстон думала над тем, что узнала. Она была ошеломлена его рассказом.

– И вы Джоя больше не видели?

Тони взглянул на нее и отрицательно покачал головой:

– Нет. А что мне ему сказать? Что я ненавижу его маму?

– А вы ненавидите ее? – прямо спросила Пакстон.

– Раньше ненавидел. А теперь даже не знаю. Бывало, по ночам лежишь и думаешь. Она же меня с дерьмом смешала, так бы и убил ее. А вместо этого вставал утром и шел убивать «чарли». По правде говоря… Я даже не очень‑то злюсь на нее теперь. Может быть, она права. Она счастлива, у них трое детей. Томми ее любит, Джой его обожает, на карточках он выглядит нормально. Так почему я должен считать, что они поступили не правильно? И еще, знаете, между нами говоря, я иногда не могу вспомнить, как он выглядит.

– Удивительное это чувство – ненависть, – тихо сказала Пакстон. – Люди так увлечены ею, что забывают, с чего все началось. – Она видела, как это бывает – и во Вьетнаме, и в Америке, и в других местах.

– Вы удивительная женщина, – сказал Тони. – Я все думал о вас, когда вы уехали. Понимаете, Барбара никогда бы не сделала того, что вы сделали для Билла. Вы приехали и забрали свои письма и вещи, чтобы они не попали к жене. А эта бросила мне прямо в лицо, что спит с моим братом. А вы специально вернулись, проделали весь путь до Кучи, только чтобы забрать свои письма – иначе жена бы догадалась и ей бы это не принесло радости. А ведь вы даже не были с ней знакомы!

– Я сделала это ради него.

Но и ради них. Ради его детей.

– Вы ведь его очень любили, правда? – спросил Тони.

Пакетом кивнула.

– Да, очень.

Теперь была ее очередь спрашивать.

– А почему вы так ненавидели меня? Тогда, вначале?

Тони глубоко вздохнул. Объяснить было непросто – и не только ей, но и самому себе.

– Не знаю даже… Может быть, я вас боялся. Боялся, что вы будете его отвлекать и он перестанет быть осторожным. Такое случалось. Парень думает о какой‑нибудь смазливой мордашке, забывает, где он, и преспокойно идет по минам или зазевается и ему оторвут голову. Хотя, по правде говоря, Билл не из таких. Не знаю, может быть, меня другое тревожило… – И снова стало очень заметно, что он итальянец. – Или я ревновал. Иногда без женщин гораздо проще.

Это правда. Иногда и женщинам куда проще без мужчин.

Но, с другой стороны, подчас лучше и с ними.

– Он много думал о вас, – сказала Пакстон, как будто передавала ему последний привет от Билла.

– А вас он очень любил, – тихо ответил Тони. – Это было заметно, у него светлело лицо, когда он говорил о вас. Как вы думаете, он в конце концов оставил бы жену?

Тони не мог удержаться и не спросить. После гибели Билла он много думал об этом.