– Когда снова будете в Сайгоне? – спросила Пакстон.

Они стояли в холле гостиницы. Было два часа ночи, комендантский час давно начался.

– Еще не знаю. Я позвоню. – Он замолчал, а затем, как будто решившись, коснулся ее плеча.

Телефон зазвонил через два дня. Тони поменялся с кем‑то дежурством и теперь очень вежливо предложил ей сходить в кино. На этот раз они чуть не доехали до базы Тан Сон Нхат, но впереди на дороге подорвалась машина, образовалась чудовищная пробка, и в конце концов им пришлось развернуться и ехать обратно в Сайгон.

– Ну что теперь? Мюзик‑холл в Радио‑сити? Бродвейская пьеса? Гамбургер и коктейль у Шраффа?

– Только не это, – застонала она, – а то еще заскучаю по дому.

– Может, потанцуем в ночном клубе?

– Ну нет, лучше пойдем к тебе, будем смотреть телевизор и жевать попкорн, – поддразнила Пакстон. Теперь он застонал – Ладно, к черту. Пошли в гостиницу, посидим, поболтаем.

Так они и сделали. И на этот раз, прощаясь в холле, он увлек ее в темный угол и поцеловал. Его пальцы пробежали по ее волосам, дотронулись до шелковистой матовой кожи плеча.

Он застонал, так было мучительно думать о ней.

– Становится тяжело, – сказал он голосом жевунов из Волшебной страны, приводя в порядок брюки. Она рассмеялась.

– Ты невозможный, – сказала Пакстон, целуя его.

– Я невероятно возможный, уверяю тебя. Хочешь попробовать? – прошептал он над самым ухом, и она снова улыбнулась.

– Нельзя же смешить в такой момент, – прошептала она, а он поцеловал ее в губы.

– Прости… – А потом, как будто из пустоты:

– Пойдем наверх, Пакси…

– Я боюсь, – прошептала она.

– Не бойся.

Но она ничего не могла с собой поделать. Все, кого она любила, гибли. А вдруг то же самое случится и с ним? Она не могла этого допустить – ради него, ради себя. Пакетом пыталась это объяснить – там в темном гостиничном холле, а Тони только нежно посмотрел на нее и откинул с плеч ее шелковистые светлые волосы.

– Мы не в силах ничего изменить, Пакси. Все свершается на небесах, все в руках Божиих. Чему быть, того не миновать.

Ты не виновата в том, что погиб Билл… и Питер… Не важно, что я тогда говорил. Будем брать, что имеем, пока не поздно.

Будем любить друг друга, будем вместе, пока возможно. А если что‑то случится, будем знать, что мы сделали все, что могли, Пакстон, ты же не можешь теперь всю оставшуюся жизнь прятаться в страхе, думая, что может произойти.

– У меня такое чувство, будто я их убила, – печально сказала она со слезами на глазах, и он теперь ненавидел себя за те слова, которые вырвались у него, когда он совсем ее не знал.

– Ты никого не убивала, и прекрасно об этом знаешь… Ты просто испугалась… – Он обнял ее и крепко прижал к себе. – Малышка моя, не бойся. Я никогда никого не любил так, как тебя… Не убегай от меня, пожалуйста… – Он посмотрел на нее, как не смотрел ни на одну женщину, и сказал ей то, чего ни одной женщине не говорил. Но теперь это была правда. – Ты мне очень нужна.

Они оба были нужны друг другу. Каждому нужен кто‑нибудь. Это выше человеческих сил, если ты совсем один, – ежедневно сталкиваться с ужасом и жестокостью и переживать это.

Он повел ее наверх в комнату, думая о том, что они только что сказали, и крепко прижимая ее к себе.