– Вы Ватаев?

– Я, – Марат неосознанным движением протянул руку, которую доктор спустя небольшую паузу пожал. – Как Рустам?

– Все хорошо, – доктор после рукопожатия засунул руки в карманы темно-зеленых штанов и слегка ссутулился. – Сделали лапороскопическую операцию, дырочка маленькая, восстановление будет быстрое – парень молодой, здоровый.

Марат еще раз, совсем тихо, выдохнул. Он знал. Он верил!

– Когда я смогу его увидеть?

– Завтра утром приезжайте.

– Хорошо, спасибо. Скажите, доктор… я не спросил вашего имени-отчества…

– Тимур Дамирович.

– Тимур Дамирович, если что-то понадобится… Я готов оплатить, сколько угодно, чтобы у Рустама все было… Ну, чтобы у него все было в порядке. Чтобы было сделано все, что надо… самое лучшее… Вы понимаете?

– Я вас услышал, – спокойно отозвался доктор. – Если что-то понадобится сверх обычного – я вас проинформирую. Все будет в порядке.

Доктор говорил спокойным, мягким, чуть флегматичным голосом, и Марат отчетливо понял, что это часть его профессионального багажа. Что этот невысокий горбоносый врач с седыми висками на своем профессиональном веку повидал кучу истерящих и невменяемых родственников. Но Марат-то не такой. Он теперь спокоен. Абсолютно спокоен за Рустама. С сыном все будет в порядке. Только что-то вдруг внезапно потемнело в глазах – кратко, но до абсолютной темноты.

Это не ускользнуло от внимания многоопытного доктора.

– Так, ну-ка присядьте.

Марат послушно опустился на холодное металлическое сиденье.

– Гипертоник? – услышал он словно сквозь вату.

– Нет, – Марат сделал над собой усилие и выпрямил спину. – Здоров как бык. Бывший десантник.

– Говорят, десантники бывшими не бывают, – доктор опустился рядом и взял Марата за запястье, прижал палец. – А пульс-то зашкаливает. Ну что вы, уважаемый? Все в порядке с вашим сыном. Неужели не верите мне?

– Верю, – со вздохом согласился Марат. А потом вдруг совершенно неожиданно для себя произнес: – Я сегодня потерял ребенка. А тут еще Рус…Наложилось.

– Простите, про ребенка не понял, – нахмурился Тимур Дамирович.

– Выкидыш. На раннем сроке, – Марат мгновенно и тут же пожалел о своей внезапной откровенности. Делиться своими переживаниями – да еще и с совершенно незнакомым человеком – вообще не про него.

Доктор помолчал, потом покачал головой.

– Что же. Это жизнь, – произнес он, наконец, тем же негромким флегматичным тоном. – По крайней мере, на раннем сроке это происходит достаточно малотравматично для материнского организма. Знаете, что? Я вам прописываю, как врач, терапевтически сто коньяку. Нет, даже сто пятьдесят – учитывая вашу комплекцию. Езжайте домой, примите прописанное лекарство и поддержите супругу. А с вашим сыном все будут в порядке. Я обещаю. Завтра сами увидите.

Две мужчин встали и снова пожали друг другу руки.

***

Артур приехал сам не свой от счастья. И Милана обнимала брата крепко, целовала в щеку и расспрашивала. Говорила, что поедет к Светлане с дочкой завтра, потому что сегодня… Она не смогла придумать, что именно сегодня – но Артур в своем наполовину блаженном состоянии многого не замечал. Вечером он собирался снова ехать к своим девочкам.

И это было ей во благо. Милане необходимо было это время, чтобы зализать собственные раны. Научиться жить в новом для нее состоянии. Которое лучше всего описывалось словами: «Не все ли равно теперь».

Не все ли равно теперь, что Света проболталась Артуру, а Артур рассказал все Марату? Вот вообще все равно. Милана ехала домой и думала о том, что произошло.