Дело кончилось тем, что Марат снова подхватил ее на руки. И отнес в спальню, а там положил на кровать. Ей было страшно отпустить его плечи – и он лег рядом. Снова привлек ее к своей груди спиной, поцеловал в шею.

– Попробуй уснуть. Тебе надо поспать.

– А ты? Ты потом уйдешь? – голос после слез пресекался.

Его рука сильнее сжалась вокруг ее талии, прижимая к себе.

– Я же сказал – никуда не уйду от тебя. Мне без тебя теперь невозможно.

Голова была пустая и абсолютно гулкая, как огромный собор. Ничего в ней не было. И вообще ничего не было, кроме его теплой руки на ее животе, его губ, медленно касающихся ее шеи. И в этой новой, нарождающейся, обрастающей плотью реальности Милана вдруг и в самом деле заснула.

Глава 8

Мне теперь из этого дома есть только два пути: или я её веду в ЗАГС, либо она меня ведёт к прокурору.

Марат проснулся и резко сел на кровати.

Это была не его спальня. Хотя похожая чем-то. Просторная, с большой кроватью и минималистичным дизайном. По этой комнате даже сразу не скажешь, кому она принадлежит – мужчине или женщине. Разве что большое зеркало и туалетный столик выдавали, что спальня – женская. Эта спальня принадлежит Милане.

Марат спустил ноги с кровати, встал, оглядел себя. Когда он в последний раз спал одетым? Он не мог вспомнить. Наверное, это было очень давно. А вчера он так и заснул, одетый, в ее постели, обнимая ее, прижимаясь губами к ее шее. Ему было невозможно, даже страшно выпустить Милану из своих рук. Казалось, что, если он разожмет руки, прекратит ее обнимать – то она исчезнет. Испарится. Развеется, как дым на ветру.

А где она сейчас? И Марат пошел к двери спальни.

В ее квартире, похоже, не было отдельной кухни. И сейчас Милана обнаружилась в просторной гостиной за широкой барной стойкой, где располагалась кухонная зона. Марат какое-то время молча наблюдал за Миланой. Она одета так же, как вчера – серые спортивные трикотажные штаны и топик на тонких лямках, подчеркивающий упругую грудь и плоский живот. Густые волосы стянуты в низкий хвост. Такая домашняя. Такая… такая до комка в горле красивая. Такая… его.

Милана вдруг обернулась – и заметила его. Они молча смотрели друга на друга. Пока не пиликнул таймер на плите.

– Я… – Милана прокашлялась. – Я проконсультировалась по телефону со знакомым врачом. Мне сказали, что сегодня Рустаму уже можно будет поесть легкий диетический куриный суп. Я... – она обернулась к плите. – У меня была курица, филе. Я сварила. Ну, там немного вермишели, чуть-чуть картофеля, морковка, лук. Вот.

Она замолчала. Молчал и Марат. Восемнадцатилетняя девочка, которая смело и решительно вошла в его жизнь. Молодая женщина, которая так же решительно спустя десять лет туда вернулась. Женщина, который носила его ребенка. Женщина, которая варит суп для его сына.

Как можно было быть таким ослом столько лет, Марат Хасанович?

Он оторвал свое плечо от дверного косяка, обогнул барную стойку и подошёл близко. Милана как-то… как-то как будто настороженно смотрела на него.

Не бойся меня. Пожалуйста.

Он наклонил голову и аккуратно коснулся губами ее виска, вдохнул запах. Так пахнет любимая женщина.

– Спасибо.

Марату было страшно касаться ее сильнее, целовать смелее. Как будто то, что произошло вчера между ними, еще слишком хрупкое. Слишком горячее. Словно новорожденное.

– У меня есть термос, – торопливо заговорила Милана, отходя от него ближе к посудному вертикальному шкафу. – Я туда налью суп. Ты же поедешь сейчас к Рустаму? Перед работой?

– Да, – спокойно согласился Марат. – Поеду обязательно. И, можно, я приму у тебя душ?

– Да, хорошо, – снова заторопилась она.