К удивлению Руфона, главнокомандующий улыбнулся.

– Знаю. Мы часто сталкиваемся с этой проблемой.

В следующий момент лицо его вновь омрачилось.

– Шестьдесят тысяч человек. Я не наберу и трети этого количества. Твой Горный Сокол прав. Если их не удастся удержать в таком месте, где они смогут одновременно вводить в действие ограниченные силы, остановить их невозможно. Послужит ли этой цели стена, удастся ли вообще ее завершить…

– Мы узнаем это, только когда доберемся до Морской Крепости, милорд.

Серебристые глаза пристально смотрели на него.

– Я слышал странные рассказы о Морской Крепости и Рейвенфилде, – сказал Варнел. – Сокольничий раньше никогда не занимал такое положение, и мне интересно, каковы планы моего капитана. Его товарищи проявляли непонятную скрытность в этом деле, когда осенью побывали в моем лагере.

– Это дело сокольничьих, лорд, – осторожно ответил Руфон.

– Ты хочешь защитить капитана?

Руфон поднял голову.

– О чем ты спрашиваешь? Горный Сокол не сделал ничего такого, что навлекло бы бесчестье на него самого или на его народ. Сколько я его знаю, он проявляет исключительную храбрость, благородство и прямодушие.

А что касается защиты, – почти свирепо добавил ветеран, – то я отдал бы свою жизнь, даже свою душу ради него, как любой другой мужчина, женщина и ребенок в Морской Крепости. Мы преданы ему не меньше, чем владычице долины.

Главнокомандующий снова улыбнулся.

– Мир, житель долины! Итак, способность моего сына вызывать преданность распространяется за пределы нашего народа? – Он заметил удивление Руфона. – У нас принято так называть молодых воинов, которых мы обучаем.

– Он вызывает преданность, потому что заслуживает ее, – ответил Руфон. – Разве ты не слышал, как он спас моряков‑сулкаров?

– Слышал и от своих воинов, и от самого капитана Эльфторна. Он охотно рассказывал о своем спасении и о последовавших за этим событиях.

– – Значит ты знаешь, что капитан.., твой сын… может служить гордостью всего вашего народа. – Руфон неловко поерзал. – Время идет, милорд. Ты теперь предупрежден, но долины еще нет. Не пошлешь ли гонцов…

– Нет.

Руфон вскинул голову.

– Прости, что побеспокоил тебя, командующий. Мне до ночи нужно проехать еще немало миль…

Варнел поднял руку, призывая к спокойствию, в то же время он негромко рассмеялся.

– У тебя характер такой же горячий, как у Горного Сокола. Успокойся, Руфон из Морской Крепости! Я не пошлю вестников, потому что уже сделал это.

Руфон покраснел.

– Прошу прощения.

Сокольничий снова рассмеялся, на этот раз громче.

– Не нужно. Я дразнил тебя. Садись. Даже наемникам нужно время, чтобы свернуть такой большой лагерь.

Огромная тяжесть словно спала с плеч Руфона.

– Вы отправитесь со мной?

Главнокомандующий кивнул.

– Все, кроме выздоравливающих, которые останутся охранять деревни, и вестников, о которых я говорил.

Я много слышал о Морской Крепости и Рейвенфилде и хочу взглянуть на них собственными глазами. Мне бы не хотелось, чтобы эти земли были захвачены, а их жители перебиты.

18

Тарлах позволил своему усталому телу соскользнуть вдоль стены, пока не сел на платформу. Он закрыл глаза и попытался забыть о том ужасе, что уже почти месяц заполняет его жизнь.

Но сразу же открыл глаза. Бесполезно. Реальность слишком жестока, и одним желанием и волей от нее не избавишься.

Все казалось странно спокойным. Защитники настолько устали, что не могли даже поблагодарить тех, кто принес им еду и питье, а султаниты почти не шумели, убирая своих мертвецов.