Русские переглянулись, утверждающе кивнули. Видно было, что они обрадовались открывшимся перспективам.

Отозвал в сторону своих сослуживцев, распорядился:

— Выставить наблюдение, часовых и выспаться всем. Через четыре часа – обед. Если будет что-то важное – будите. Я пока отдохну, — заявил Гаманн. Убедился, что приказ понят правильно, и лег спать, потому как: "Кто не отдыхает – долго не протянет!".

Отлично отдохнул, потом сквозь сон услышал негромкий разговор неподалеку, узнал голоса Шаттерхенда и Скромника.

— Лучше не спеши, спросонья Старик сердит. Сказано – через четыре часа, а еще восемь минут осталось, — уверенно сказал одноногий.

— Жрать уже хочется демонически. Но раз так считаешь… Ты его знаешь лучше, в одной консервной банке сидели… Не кажется тебе, что он намудрил излишне? Пока все отлично, но как-то странно. Сидим прямо под носом у русских… — глуховато ворчал Скромник.

— Простой подсчет показывает, что на юге – в Австрии – уже обеспечен порядок в их тылу – две недели как бои закончены. На восток от Праги в громадном котле оказались остатки группы армий «Центр» – без командования, топлива и задачи понятной. Русские вышли в тыл…

— Перерезали коммуникации, прервали снабжение, — бормотнул про себя Скромник.

— Точно! На запад – прущие толпы сдаваться в плен американцам. По Чехии им идти больше 120 км. Под авиацией. И с танками русских на плечах. Зато на северо-северо-запад – вдвое ближе расстояние, а как раз Судеты там еще ближе и потому совсем чуточку проскочить. Так что я с решением Старика полностью согласен. Если и есть шансы – то они тут. Подвиги закончились, Скромник. Никто больше не будет о нас складывать песни и снимать фильмы, — загрустил одноногий наводчик.

— Страна при расцвете имеет певцов – а в упадке остается только пыль, да начальство, в нашей ситуации еще и иноземное, — согласился в ответ проныра.

— Черт с ними, с песнями и хвалебными заметками в газете вперемешку с некрологами. Нам остался один рывок на свободу. Трусы к победам не идут! Пока у нас здесь порядок и перспективы. И встреча с командиром была удачей. Он – хорош, — отметил Шаттерхенд после чего дремлющий гауптштурмфюрер задумался ненадолго – это искренняя похвала или он как-то выдал свое пробуждение?

— Порядок бережет время. Все мы хороши, пока спим, — трезво оценил ситуацию Скромник. И Гаманн решил, что пора проснуться. Вроде как он сам себе будильник.

— Доложите обстановку, — приказал негромко.

Оказалось, что все неожиданно спокойно. Русские еще проезжали несколько раз, по внешнему виду – снабженцы снова. Танков, артиллерии – не отмечено. Внимания на немецкую рухлядь у дороги не обращали никакого.

— Это понятно, боевые части у них и раньше шли по основным дорогам, а тыловики пробирались по проселкам, это разумно и позволяет ускорить темп наступления, — кивнул Гаманн. Потом понизил голос и спросил про личный состав у Скромника. Особенно интересовали эти русские. Теперь они сидели по трем кучкам и не смешивались друг с другом. И даже на вид были разными – одни белобрысые, другие брюнеты, третьи почему-то смешанной масти, хотя привычных по пропаганде азиатов видно не было. Нашивки на мундирах были разными, но гауптштурмфюрер не разбирался в этих варварских формированиях.

Незнакомое все, хотя – явно СС. Поздние формирования, недавние, когда гребли под ружье кого попало. Отношение к русским у Гаманна было такое, как положено, как к ненужным дикарям, ошибке природы, от которой надо освободить предназначенные германскому народу жизненные пространства.