– Что еще хуже может быть? Я уже и не знаю.

– Когда дичь в лесах и собаки в питомнике Федора закончились, то охотнички наши на какое-то время затосковали. Стали откуда-то зверей привозить. Рысей, волков, кабанов даже сюда привозили. Но те звери в неволе были выращены, сызмальства в клетках да загонах росли, настоящего леса и не знали совсем. Их выпустят, а они не понимают, что бежать нужно. Обратно в клетку норовят забраться. Или отбегут ненамного и прилягут. Людей совсем не боятся. Разве это охота?

Саша молчал. Что-то чудовищное творилось в этих местах. Просто не верилось, что подобное варварство происходит в наше время и в нашей стране.

– Так что и эта забава у наших охотников совсем недолго продержалась. Нашли они себе другую потеху.

Голос у дяди Вити сделался совсем удрученным и тихим.

– Не знаю, можно ли верить тому, о чем люди судачат, но по мне, так все правда. В общем, зверья в наших лесах почти совсем не осталось, привозное себя не оправдало, тогда они и придумали, чтобы интерес к охоте сохранился, новую дичь себе присмотреть.

Саша уже догадывался, к чему все идет. А вот Степан, похоже, нет.

– И что же за дичь? – спросил он с улыбкой. – Слонов им нынче из Африки везут? Или ягуаров из Америки?

– Нет, не то и не другое. На кого они охотят – вовсе не звери. Люди.

– Люди? Стоп! Какие люди?

– Не местные, нет, – вздохнул дядя Витя. – Местных они пока что не трогают, боятся, что их самих на вилы поднимут. Со стороны людей привозят.

– Каких людей?

– Разных. И мужчин, и женщин. По большей части стараются помоложе выбирать. Оно и понятно, за молодыми куда веселей гоняться. Опять же сначала бродяжек да пьяниц привозили, но это нашим охотникам быстро приелось. Дичь должна быть почетной, только тогда охота считается удачной. Вот и стали мы замечать, что Федор к себе на Мельницу людей привозит, а потом они куда-то исчезают. То есть туда он их везет, а как обратно увозит, никто не видит. И пошел среди наших слух, что людей тех на потеху охотникам привозят. Как они вместе все соберутся, так им Федор молодого парня или девчонку выставляет, а как они побегут, так охотники за ними гонятся.

Степан смертельно побледнел.

– Аня… Ее Федор как раз сегодня увез! И охотники за кем-то охотились! Носились, выли…

Он схватился за голову и, казалось, был близок к обмороку. Но дядя Витя его успокоил:

– Ты плохого про свою невесту пока что не думай. Так рано их в дело никогда не пускают. У них все с чувством, с расстановкой. Сначала они ее покормят хорошенько, угостят, познакомятся с ней. А потом уж бежать заставляют.

– Зачем знакомиться-то?

– Так им интересней кажется.

– Садисты!

– Извращенцы!

– Уроды!

Дядя Витя не стал спорить.

– Может, оно и так. Но к культурному обращению со своими пленниками они обучены. Так что сегодня Аня ваша у них в гостях будет ужинать. Бороться за свою жизнь ей лишь поутру придется.

– Зачем же они сегодня носились и выли?

– Так от нечего делать. Потеха у них такая. Кататься по округе на своих джипах и сирену включать, словно кто воет. Когда у них реальная дичь есть, так они тихо себя ведут. Сосредоточенно, я бы сказал. Выть никто из них не воет, только выстрелы из их леса тогда и слыхать.

– А откуда это вы столько подробностей знаете?

– Так от Федора. Когда охотники всех его собак перебили, он шибко затосковал по своим собачкам. И даже запил маленько. Сюда, в Трушино, приехал, у него тут у матери дом.