Утром надо обязательно встретиться с Кристофером, подумала Элизабет, забираясь в постель. Не нужно ждать того момента, когда с ними будет Кристина. Им необходимо многое прояснить, по крайней мере договориться, что эта поездка будет их последней встречей.

Постель была холодной, подушка казалась неудобной. “Странно, — удивилась Элизабет, повернувшись на бок и гладя мягкую подушку, лежавшую рядом, — но мужская рука бывает более удобной, чем пуховая подушка”.

Уже погружаясь в сон, Элизабет вспомнила то чувство зависти и грусти, которое она ощутила в парке при виде семьи, наблюдавшей за плавающими лебедями. Маленький ребенок сидел у отца на плечах, а мать держала мужчину под руку. А затем неожиданно они сами стали такой же семьей. Возможно, у Кристофера возникли те же самые чувства. Он усадил Кристину на плечо и предложил Элизабет взять его под руку. На несколько минут они действительно могли показаться настоящей семьей.

Она вспомнила, как он наблюдал за Кристиной, которая что-то напевала и прыгала между ними, и на его лице играла такая нежная улыбка, что Элизабет вдруг ощутила сильную боль.

Она вспомнила… Ох, она никак не могла остановить поток этих воспоминаний.

Элизабет очень смутилась, когда в номере, который снимал в отеле Кристофер, застала только Нэнси. Похоже, он ушел по каким-то неотложным делам. Ее охватило сильное желание тут же уйти, чтобы не оставаться с Нэнси, с трудом поддерживая разговор. Но Элизабет обязательно нужно было поговорить с ним. Она села в кресло, предложенное Нэнси; они говорили о погоде и о том, что бал у леди Драммонд прошел хорошо, а также о великой княгине Екатерине, которая остановилась в “Палтни”. Они и слова не сказали о Пенхэллоу или о тех днях, когда жили там вместе.

Какое же обе почувствовали облегчение, когда дверь распахнулась и на пороге появился Кристофер. Облегчение и новое волнение.

Кристофер замер, увидев ее. Элизабет и Нэнси встали.

— У нас в гостях Элизабет, — зачем-то сказала Нэнси. — Я уйду, чтобы вы могли поговорить наедине, Кристофер.

Девушка вышла из комнаты. “Наконец-то”, — с облегчением вздохнула Элизабет. Она не сводила глаз с Кристофера.

Он положил шляпу, перчатки и трость в кресло возле двери и повернулся к ней.

— Элизабет, — вырвалось у него, — какая приятная неожиданность!

Но необходимости обмениваться пустыми любезностями не было.

— У тебя есть экипаж? — спросила она. Кристофер недоуменно посмотрел на нее.

— Конечно, — ответил он. — Совершенно новый, купленный только сегодня утром. Ты боялась, что я не смогу доставить Кристине это удовольствие?

— Так ты думал об этом, да? — спросила Элизабет.

Кристофер пристально посмотрел на нее.

— Тебе не нужно спрашивать об этом, Элизабет.

— Я бы хотела, чтобы ты изменил свое мнение, — произнесла Элизабет. — Но в любом случае это свидание должно быть последним, Кристофер. Двух встреч вполне достаточно. — Она не должна слишком много значить для тебя. Ты ведь даже не знал о ее существовании до недавнего времени.

— Двух встреч вполне достаточно, — повторил он. — Если ли бы тебе сказали, что ты сможешь увидеть ее только два раза, то ты согласилась бы с тем, что этого вполне достаточно, Элизабет? А всю оставшуюся жизнь ты будешь для нее чужой. Ты бы смирилась с этим?

— Конечно, нет, — быстро ответила она. — Но я — ее мать.

— Да, — согласился он. — А я — ее отец.

— Я была рядом с ней всю жизнь, — сказала Элизабет. — Это совершенно другое.

— Да, — ответил он. — Меня не было рядом с ней, потому что ты предпочла лишить меня этого.