|
— Она взглянула на одну из карточек. — Кто такая Тереса? — Танцовщица, она танцует голая. — Совсем голая? — Да. — Вам повезло... Лондон хочет, чтобы связь с агентами я взяла на себя. Вы меня как-нибудь познакомите с Тересой, когда она будет не совсем голая? Уормолд сказал: — Не думаю, чтобы она захотела работать на женщину. Вы же их знаете... — Нет, не знаю. Это вы их знаете. А, вот инженер Сифуэнтес. Лондон о нем очень высокого мнения. Что ж, и он, по-вашему, не захочет работать на женщину? — Он не говорит по-английски. — А что, если мне брать у него уроки испанского? Это была бы неплохая маскировка. Он такой же красивый, как Тереса? — У него на редкость ревнивая жена. — Ну, с женой-то я, наверно, справлюсь. — Конечно, глупо ревновать человека в таком возрасте. — А сколько ему лет? — Шестьдесят пять. К тому же у него брюшко, так что ни одна женщина на него и смотреть не станет. Если хотите, я спрошу у него насчет уроков. — Это не к спеху. Можно и подождать. Начну, пожалуй, с другого. Профессор Санчес. Когда я была замужем, мне приходилось иметь дело с интеллигентами. — Он тоже не говорит по-английски. — Ну, он-то наверно знает французский. А моя мать была француженка. Я свободно говорю на двух языках. — Не знаю, как у него обстоит дело с французским. Я выясню. — Послушайте, вам не следовало бы заносить все эти имена на карточки en clair [открыто (фр.)]. Представьте себе, что вами заинтересуется капитан Сегура. Мне бы не хотелось, чтобы с брюшка инженера Сифуэнтеса содрали кожу для портсигара. Просто запишите какие-нибудь приметы под их номерами, чтобы легче было запомнить: 59200 дробь пять дробь три — ревнивая жена и брюшко. Я перепишу все карточки, а старые сожгу. Черт? Где у нас целлулоид? — Целлулоид? — Ну да, чтобы побыстрее жечь бумаги. Ах, должно быть, Руди засунул его в рубашки. — Сколько вы возите с собой всякой дряни. — Теперь нам надо оборудовать темную комнату. — У меня нет темной комнаты. — В наше время их нет ни у кого. Я была к этому готова. Вот шторы и красный фонарь. Ну, и, конечно, микроскоп. — Зачем нам микроскоп? — Для микрофотографии. Видите ли, если случится что-нибудь действительно срочное, о чем нельзя будет сообщить в телеграмме, а Лондон ждет от нас непосредственных донесений, минуя Кингстон, — это сэкономит время. Микрофотографию можно послать обыкновенным письмом. Вы приклеиваете ее вместо точки, а там письмо держат в воде, пока точка не отклеится. Вы ведь, наверно, пишете домой? Деловые письма посылаете? — Деловые письма я посылаю в Нью-Йорк. — А друзьям или родственникам? — За последние десять лет я как-то ото всех оторвался. Кроме сестры. Впрочем, к рождеству я посылаю поздравительные открытки. — А если нам некогда будет ждать рождества? — Иногда я посылаю марки маленькому племяннику. — Вот-вот, как раз то, что надо! Можно наклеить микрофотографию на оборотную сторону одной из марок. Руди поднимался по лестнице, сгибаясь под тяжестью складной кровати, и картина на этот раз была добита окончательно. Беатриса и Уормолд вышли в соседнюю комнату, чтобы освободить ему место; они уселись на кровать Уормолда. |
