И врач понял, что остановить ее он не в силах. А еще к нему откуда-то из глубины пришла вдруг ясная уверенность в том, что женщина эта обречена. И он даже не удивился этой своей уверенности.

Покорно он шагнул к стене, раскрыл встроенный шкафчик. Внутри оказалась обувь, белье, рабочий комбинезон.

- Учитывая характер здешних э-э-э... туземцев, я бы предложил вам все-таки одеться. Иначе реакция их будет непредсказуемой, а точнее, вполне предсказуемой. Ведь никто из них многие годы не видел женщин...

Не глядя на Рипли, врач подал ей одежду.

- Между прочим, и я тоже, - прошептал он так тихо, что едва услышал сам себя.

5

Когда они вышли за пределы госпиталя, Рипли сразу поняла, куда она попала. Какая-то громада стальных конструкций, местами изъеденная ржавчиной, пересечение различных ярусов, шахтные колодцы, рельсы, направляющие... Все это явно было предназначено для жизни и работы огромного количества людей. Именно "было", потому что сейчас на всей обстановке лежала явственная печать запустения.

- Сейчас здесь всего 25 человек, а сравнительно недавно было пять тысяч! - рассказывал ей врач, когда они шли по коридору, время от времени прижимаясь к стене или наклоняя голову, когда свободное пространство перед ними оказывалось перегорожено ржавой трубой, балкой или еще каким-нибудь металлоломом.

- Почему?

- Так уж получилось...

Рипли в очередной раз пригнулась и, следуя за Клеменсом, почти ползком двинулась по резко сузившемуся тоннелю.

- Быстрей, быстрей, не останавливайтесь, скоро можно будет встать. Клеменс перемещался гораздо легче ее: он, конечно, знал здесь все как свои пять пальцев. О заданном вопросе он как будто забыл, но когда женщина уже подумала, что он вообще отвечать не будет, последовал ответ:

- У нас было литейное предприятие, Рипли. Добывали олово из недр Ярости. Впрочем, и сейчас добываем, но это уже так - чуть ли не для собственного развлечения. Его стоимость едва окупает содержание тюрьмы. А раньше все было поставлено на широкую ногу: трижды списанная дешевая техника, дешевый труд заключенных... Как при такой дешевизне Компания умудрилась прогореть - ума не приложу! Надо было уж очень постараться. Так или иначе, однажды было решено, что добыча олова здесь экономически невыгодна. И почти все перебазировали: и производство, и тех, кто трудился на нем. Сейчас вы увидите лишь остатки былой роскоши. Вот сюда, в эту дверь.

За дверью - огромной, железной, с массивными запорами - был цех. Клеменс шагнул туда и будто растворился в мерцающем свете, исходящем от плавильных печей. Женщина тоже сделала шаг следом - но вдруг остановила занесенную над порогом ногу.

- В чем дело? - врач снова возник в проеме двери, озаренный красным сиянием, словно дьявол, выглядывающий из ада.

- Вы назвали мое имя - Рипли, - отчетливо выговаривая слова, произнесла женщина. - Откуда вам оно известно?

Клеменс удивленно глянул на нее:

- Нам удалось спасти ваш бортжурнал. А что, собственно, вас испугало?

- Нет. Ничего. Вам показалось. Пошли?

Медленно они продвигались по литейному цеху, сквозь грохот, дым и крик. Аналогия с адом усиливалась: жерла плавильных печей зияли, как воронки котлов, в которых терпят мучения грешные души. Оттуда несло жаром, клокотание лопающихся пузырей кипящего металла напоминало далекий стон. А дюжина черных от копоти заключенных, колдовавших вокруг этих печей, вполне сошла бы за нечистую силу.

На них не обратили внимания: все орали друг на друга, стремясь перекричать производственный гул, и никто не заметил, как по окраине цеха быстро прошли две фигурки, одетые в тюремную униформу.

- Что это? Из-за чего такой шум?

- Кажется, какая-то локальная авария.