В следующем доме проживала пара старичков, которым потребовалась целая вечность, чтобы добраться до двери. «Сладость или пакость!» — завопили мы во всю мочь наших легких. Они подняли руки к ушам — наверное, не любили шума.

— Сожалею, но у нас нет конфет, — сказала старушка и бросила в наши мешки пятицентовые монетки — по одной в каждый.

Через их дворик мы поспешили к следующему дому. На пороге нас встретили две девчушки семи и восьми лет.

— Потрясные костюмы! — сказала одна из них Шейну и Шейне. Они дали нам маленькие пакетики M&M’s.

— Вот же класс! — заявил Ли, торопясь к следующему дому.

— И дома стоят вплотную, — добавила Табби. — Мы сможем обойти сотню за раз!

— Почему мы никогда не были здесь раньше? — недоумевал Уолкер.

— Сладость или пакость! — дружно завопили мы, позвонив в следующий дом.

Открыл блондинистый подросток с серьгою в левом ухе. При виде наших костюмов он усмехнулся.

— Клево, — пробормотал он и кинул в наши мешки пакетики сладкой кукурузы.

Потом — к следующему дому. И следующему, и следующему.

Мы прочесали следующий квартал, останавливаясь перед каждым домом. Потом еще два. Казалось, будто маленькие домики будут тянуться до бесконечности.

Мой мешок был уже почти полон. Мы остановились на углу, потому что у Уолкера развязался шнурок. Пока он пытался снова его завязать, мы стояли, переводя дух.

— Шевелись! — велел Уолкеру один из «джеков». Пламя сердито метнулось из его глазниц.

— Д-дасссссс, шшшевелиссссь, — прошипел другой. — Нет-ссссссс времени ждать-ссссс.

— Дайте передохнуть, — буркнул Уолкер. — Я шнурок завязываю.

Пока он с ним воевал, две тыквенные головы нетерпеливо подпрыгивали и дергались на плечах.

Наконец, Уолкер выпрямился и поднял свой раздувшийся мешок. Тыквоголовые уже спешили к следующему кварталу.

Я услышала, как Ли шепчет Табби:

— Я начинаю уставать. Который час?

— Мой мешок почти полон, — ответила Табби. И со стоном переложила его в другую руку.

— Скорее, — не унимался тыквоголовый. — Еще много домов обойти.

— Множесссство, — прошипел его товарищ.

Мы обошли еще два квартала. Обе стороны улицы. Всего — двадцать домов.

Мой мешок был набит до краев. Я тащила его обеими руками.

Уолкеров шнурок опять начал развязываться. Когда он нагнулся его завязать, шнурок лопнул у него в руке.

— Ну и что мне теперь делать? — пробурчал он.

— Живей, — настаивал тыквоголовый.

— Еще много домов.

— Я начинаю уставать, — во всеуслышанье пожаловалась Табби.

— Я тоже, — поддержал Ли. — И мешки стали тяжеленными!

— Дурацкий шнурок, — ворчал Уолкер, склоняясь над ботинком.

— Кажется, мы припозднились, — сказала я, оглядываясь окрест. — Я не вижу других гуляющих. Думаю, все разошлись по домам.

Я сняла накидку. Она вся перекрутилась и уже начинала снова меня душить. Я скатала ее и сунула подмышку.

— Еще дома, — прошептал один из тыквоголовых.

— Скорее. Их больше, много больше, — подхватил второй хриплым, трескучим голосом. Желтое пламя плясало в его голове.

— Но мы хотим закончить! — заныл Ли.