— Сегодня вечером приехать не смогу, — сообщил он.

Какое-то время она молчала. Потом с разочарованием в голосе поинтересовалась:

— Совсем?

— Да. Сегодня никак не смогу выбраться к тебе. Я нужен тут.

— Ты же говорил, что этого не случится.

— Кроме этого я еще говорил, что ситуация очень щекотливая — но это было тогда. Теперь все усложнилось еще больше.

— Почему?

— Возникли некоторые проблемы. Неожиданный поворот событий.

— Каких еще событий?

Он рассеянно провел рукой по волосам. За это время он вымотался, как собака. И чего ему сейчас совсем не хотелось, так это вдаваться в детали.

— У нас сегодня случилось нечто из ряда вон выходящее. Это… это несчастье, понимаешь? Я пытаюсь что-то сделать… хоть что-то исправить. Поверь мне, это очень важно.

— А я считала, что важнее меня для тебя ничего нет!

— Это так, — торопливо пробормотал он, невольно отметив про себя, что его тело не пришло в возбуждение при одной только мысли о ней, как это случалось раньше. Почувствовав невольный укол вины, он уже более мягко продолжал: — Все обойдется, милая, вот увидишь. Мы справимся. И ты действительно очень много значишь для меня. Но — всему свое время.

— Вот времени-то у меня как раз в обрез. Если это протянется еще какое-то время, я успею родить до того, как все решится.

— Только не нужно на меня давить, хорошо? И во всяком случае, не сегодня. Я и без того устал как черт.

— Но ведь и на меня давят, верно? Разве не будет справедливым, если я надавлю немножко и на тебя?

Ему хотелось крикнуть, что — нет, это несправедливо! Хотелось пригрозить, что если она не оставит его в покое, он, мол, никогда не признает этого ребенка своим. Проклятье, он ведь и в самом деле до сих пор сомневался, его ли это ребенок! Она была горячая штучка. И всегда обожала быстрый секс.

Но после событий сегодняшнего вечера он был не в том настроении, чтобы пугать ее или угрожать — слишком устал. Страх, оказывается, очень быстро делает человека терпимым. А он сейчас был терпимым, как никогда.

— Я завтра тебе перезвоню, — примирительно сказал он.

— Ну да, откуда мне знать, перезвонишь или нет? — буркнула она таким недовольным тоном, который взбесил бы его до белых глаз даже в лучшие их времена, когда он был еще без ума от нее. Но эти времена давно прошли. Так что пусть поостережется. Такое он не намерен был ей спускать. А если ребенок не от него, тогда он тем более ей ничего не должен.

— Послушай, считай, что я этого не слышал, хорошо? Сейчас я не могу говорить. Вот так-то. — Швырнув трубку на рычаг, он повернулся спиной к окну, и мысли его вернулись к домашним делам.

Джорджия планировала, что успеет вернуться домой к ужину, но, к сожалению, вылет отложили. Выскочив из самолета, она едва успела включить телефон, как позвонил Расс. Услышав, что произошло, она окаменела. Но как только прошел первый шок, Джорджия, сообразив, что стоит прямо посреди терминала, двинулась дальше — сначала медленнее, потом все быстрее. Под конец она уже почти бежала. Если у нее еще и были какие-то сомнения в правильности выбранного ею решения, после звонка Расса они растаяли, как снег под ярким весенним солнцем.

Сейчас она отдала бы все на свете, лишь бы оказаться дома.

Карен разрывалась на части — с одной стороны, ей хотелось остаться в клинике, с Джорди, с другой — она сходила с ума от беспокойства за остальных детей. Правда, с ними обещала побыть Эллисон.