Один из учеников поднял руку.

– Я думал, Калигула был... э-э... ну... близок со своими сестрами, – с ухмылкой намекнул Брюс Каттинг.

– Он определенно был «близок», как вы выразились, со своей сестрой Друзиллой, – вставила замечание мисс Мюррей. – Она практически занимала место хозяйки дома, а когда она умерла, Калигула оплакивал потерю, словно вдовец. Он даже потребовал от Сената признать ее богиней. Но был ли он с ней близок в библейском смысле, история определенного ответа не дает. Понимаете ли, тогда, как и сейчас, правителей пытались дискредитировать посредством скандалов, связанных с сексом, и разнообразного непристойного вранья. Если верить хотя бы половине того, что вы читаете, в древности любой современный человек считался бы извращенцем. Возможно, Калигула с Друзиллой были любовниками. А может, они просто хотели объединить силы и править как брат и сестра, подобно египетским тиранам.

Блисс оторвала взгляд от тетради и подняла голову. Отчего-то у нее возникло ощущение, будто при ней обсуждают вовсе не каких-то исторических персонажей, благополучно погребенных в прошлом и оживших на страницах исторических книг. Когда она услышала имена Друзиллы, Агриппины и Юлии Ливии, у нее по коже побежали мурашки. Она знала их.

«Дилан, кажется, я подобралась к чему-то. Думаю, именно это мне...»

– Спасибо, мисс Мюррей, – произнесла Аллисон. – Как бы то ни было, в качестве дополнительной информации к докладу я еще хочу сказать, что хотя все зовут его Калигулой, это было всего лишь прозвище, которое он сам, возможно, не очень-то и любил, потому что оно означает «сапожок». Настоящее его имя было таким же, как и у Юлия Цезаря – Гай.

Гай. Да. Именно так они называли Посетителя.

И Аллисон абсолютно права. Он презирал это прозвище.

У Блисс возникло ощущение, что все всплывает в памяти слишком быстро и слишком рано. Воспоминания падали, словно снежные хлопья, яркие и блестящие, но это были воспоминания Посетителя: Рим, последние дни, обман, предательство. Сперва его сестры – Агриппину он мог понять (Блисс была потрясена, когда Агриппина в воспоминаниях взглянула на нее глазами Мими Форс), Агриппина и Валерий всегда были сторонниками треклятого Кассия, или как там они тогда называли Михаила. Но Юлия! Как она могла так поступить с ним – она, его сестренка, младшая из детей! Когда подозрения пали на нее в первый раз, она была совсем еще юной. И это именно она обратила внимание Кассия на то, что он извращен. Юлия Ливия... До чего же Юлия ненавидела это имя! Она говорила, что оно напоминает ей об отвратительной тетушке, которую она презирала. Она хотела зваться как-то по-другому...

София.

Он был совсем рядом. Совсем рядом с исполнением своей мечты. Он подошел вплотную, и лишь затем, чтобы Кассий все уничтожил...

Шайлер видела в сознании все, что предстало тогда глазам Посетителя. Тропа. Извилистая тропа под Лютецией, в туннелях, извилистая тропа, уводящая глубоко под землю, к ковену демонов, склоняющихся перед его властью... Он восстанет снова, в величии и славе, снова станет Князем рая – навеки. Весь мир содрогнется и съежится. Потекут кровавые реки, и всадники будут выпущены на волю... Не будет никому спасения от воинства Сатаны.

Это был кризис в Риме.

Блисс ахнула.

Демоны. Смерть. Извращение. Все это уже происходило прежде.

И произойдет снова. Если только не...

Девушка моргнула. Она сидела в классе, Аллисон ушла, все складывали книги и тетради в сумки. Мисс Мюррей с любопытством смотрела на нее.

– Блисс, вы как себя чувствуете?

– Спасибо, нормально, – отозвалась Блисс. – Просто... кажется, я забыла позавтракать.

Мисс Мюррей кивнула.