– Извини, – сказал Тирр‑джилаш. – У меня было много дел.

– Об этом тоже известно. – Отец пристально вглядывался в него. – До меня дошло, что у тебя какие‑то неприятности.

– Да. Тирр‑джилаш посмотрел на возвышающийся над ним алтарь. Как раз об этом я и хотел поговорить с тобой.

– Что ж, я свободен в течение всего постмидарка, – сказал Тирр'т‑рокик и улыбнулся. – Может быть, пройдем к берегу реки?

Там, на отвесном берегу, в стороне от алтаря, их никто не будет подслушивать.

– Разумеется, – сказал Тирр‑джилаш, повернулся и пошел по лужайке.

С крутого берега открывался вид на один из притоков реки Амт'бри, текущей среди поросшей лесом долины. За лесом виднелись высокие башни Хлимни Глен, главного города семьи Хлим.

– Вожди клана Тирр снова завели разговор о том, что надо строить новый алтарь, – заметил Тирр'т‑рокик. – Я пытаюсь уговорить их воздвигнуть алтарь в лесу, чтобы мы могли слышать шум реки.

– Они не пойдут на это, – сказал Тирр‑джилаш. – Не станут строить алтарь так близко к реке из‑за страха перед наводнением.

Тирр'т‑рокик фыркнул.

– Наводнение. Да Амт'бри не разливалась вот уже двести циклов. Но ты прав – многих это испугает. Иногда мне кажется, что старейшины – самые робкие существа на свете.

– Нельзя их винить за это, – пожал плечами Тирр‑джилаш. – Находясь так близко от смерти, они, естественно, цепляются за жизнь, как за соломинку.

– Может быть, – вздохнул Тирр'т‑рокик. – Но лично я считаю, что невозможно постоянно жить в таком страхе.

Тирр‑джилаш взглянул на долину.

– Все мы сейчас живем в страхе, – сказал он. – Все до единого.

– Да, – согласился с ним Тирр'т‑рокик. – Люди‑завоеватели. Ты общался с ними, Тирр‑джилаш. Что ты о них думаешь?

– Что я думаю о них или о наших шансах противостоять им?

– И о том, и о другом.

Тирр‑джилаш прижал язык к небу.

– Не знаю, отец. Я действительно не знаю. Это коварный и опасный враг, без всяких сомнений. Но с другой стороны, в них чувствуется какая‑то противоречивость.

– Но они ведь инопланетяне, – напомнил ему Тирр'т‑рокик. – У них могут быть мотивы поведения, отличные от наших.

– Верно, – согласился Тирр‑джилаш. – Но я полагаю, что люди могут и не быть теми порочными воинственными существами, какими нам их представляют.

Тирр'т‑рокик нахмурился.

– О чем ты говоришь? Они же первыми напали на нас.

Тирр‑джилаш отвернулся и взглянул на реку.

– Возможно, заседание Верховного клана и Верховного командования вооруженными силами дезинформирует нас.

Он почувствовал на себе взгляд отца. – Ты хочешь сказать, что они ошибаются?

– Они откровенно лгут.

В течение долгого бита слышен был лишь шелест листвы. Тирр‑джилаш не отрывал взгляда от реки и долины, боясь увидеть выражение лица своего отца.

– Ты понимаешь, что говоришь? – сказал, наконец, Тирр'т‑рокик. – Ты обвиняешь заседание Верховного клана в том, что оно преднамеренно начало войну. А потом сообщило народу джирриш лживую информацию.

– Я понимаю, – сказал Тирр‑джилаш. – Ты хочешь сказать, что вожди не способны лгать?

Тирр'т‑рокик фыркнул.

– Вряд ли. И все же. У всякой лжи есть своя цель. Личная выгода, попытка избежать наказания или иных неприятностей. Зачем заседанию Верховного клана потребовалось говорить о людях‑завоевателях и обвинять их в агрессии?

– Я не знаю, – ответил Тирр‑джилаш.