Открываю ответный огонь, заставляя Валенсию отступить к холодильнику. Я стреляю лучше него — могу закончить все сейчас. Но я все еще не знаю, кто на самом деле убил Рокси. У Валенсии не хватило бы духу сделать это самому, да и у Парсонса тоже. Мне нужно знать, чьи руки были обернуты вокруг ее шеи. Кто оборвал ее жизнь и жизнь моего сына.

Поэтому вместо того, чтобы всадить пулю ему прямо между глаз, я хватаю тяжелую оловянную тарелку и швыряю ему в голову, попадая в висок. Он поскальзывается на мокром полу и спотыкается, выпуская пистолет. Взревев, я бросаюсь на него, хватаю за шкирку и отбрасываю назад. Бью его по лицу, один, два, три раза, пока у него не разбивается нос, а рот не наполняется кровью.

Дымящиеся сковородки, наконец, вызвали пожарную тревогу, или, возможно, это из-за бомбы. С неистовым шипящим звуком включаются разбрызгиватели. Вода льется с потолка. Пропитывает меня за считанные секунды, и Валенсию тоже, кровь стекает с него длинными извилистыми нитями.

Схватив его за горло, я рычу:

— Все кончено! У меня есть твои электронные письма. У меня есть запись твоего признания во всем. Единственное, что у тебя осталось — это твоя жизнь, и я вытрясу ее из тебя, если ты прямо сейчас не скажешь мне, кого нанял, чтобы убить Рокси.

Валенсия смеется, волосы прилипли к его голове, зубы превратились в кровавое месиво.

— Я никого не нанимал, — задыхается он.

Я сопротивляюсь непреодолимому желанию вырвать ему гортань голыми руками.

— Что, черт возьми, это значит? — рычу я.

— Я никого не нанимал. Он вызвался добровольцем.

— Кто?!

Валенсия смотрит мне прямо в глаза.

— Ее брат, — говорит он. — Найл Магуайр.

Я смотрю на него, не понимая, не веря.

Затем последние кусочки встают на свои места, и я вижу все ясно. Почему собака не лаяла. Почему двери не были взломаны. Почему Рокси не смогла защититься от человека, которого она пригласила в дом. Ее собственный младший брат.

— Мы не единственные, кто был недоволен вашим союзом, — говорит Валенсия сдавленным, но на удивление спокойным голосом. — Как только Коннор Магуайр узнал о беременности, он начал радоваться новому преемнику. Что, конечно, вызвало неудовольствие его сына. Найл был только рад помочь нам избавиться от вас всех. Никто не хотел наследника.

— Я хотел, — яростно кричу.

С этими словами я поднимаю массивное медное блюдо над головой, планируя обрушить его на череп Валенсии.

— Константин! — Клэр плачет, в ее голосе слышится высокая нотка мольбы.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.

Она не просит меня остановиться.

Она просто стоит там, вода стекает по ее лицу, большие темные глаза полны слез.

И в этот момент я понимаю, что, хотя я, возможно, и потерял своего сына, Валенсия дал мне кое-что еще. Сам того не желая, он отдал мне Клэр. И я люблю ее с такой силой, которая со временем может затмить даже самые глубокие обиды.

Я медленно ставлю блюдо на стол.

В этот момент дверь морозильной камеры распахивается, и оттуда вылетает Эммануэль. Он сжимает мясницкий нож, его лицо — маска ярости. Он бросается на меня, лезвие опускается к моему лицу. Все, что я могу сделать — это выставить предплечье, чтобы блокировать его.

Но Эммануэль целится не в меня. Он вонзает нож по рукоять глубоко в грудь Валенсии. Он наносит ему удар снова и снова, а крик Клэр пронзает воздух.

Затем, рыдая, Эммануэль садится на корточки и говорит:

— Извини, брат! Прости, брат. Они подобрали меня в баре на окраине города. Они били меня, пытали. Я не понимал, что говорю.