И когда я всех собрал и озвучил свой план, девушка немного побледнела и сказала:

— Для того, чтобы эффективно усилить вас всех четверых, плюс чтобы мне ещё хватило на саму себя, мне потребуется артефакт накопления энергии, потому что собственного источника у меня никак не хватит.

— Угу, — кивнул я, думая, к кому обратиться по этому поводу.

— Просто максимум, на что я буду способна, это зарядить вас на первый бой. А вот дальше мне придётся уже заряжаться от чего-то. Поэтому подобный артефакт — это буквально необходимость, без которой наши шансы становятся достаточно призрачными. Кроме того, наложение рунных цепочек на каждого — процесс довольно длительный.

Девушка покачала головой.

— Я вообще не уверена, что успею это сделать между боями, — продолжила Мирослава. — Я ещё не настолько опытный рунист, чтобы запросто усиливать и защиту, и атаку, и улучшать отдельные характеристики. Это нужен достаточный опыт, возможно, ни одного, а десяти-пятнадцати турниров.

— Понимаю, — кивнул я. — Но, Мирослава, не беспокойся, ты в любом случае нам поможешь. Тут самое главное, как я понимаю, упирается во время. Что я могу на это сказать? Я попробую уточнить по поводу существующих правил у Вяземского и Собакина. Есть ли возможность накладывать эти самые рунные цепочки до выхода на поле? Причём я обосную, что это именно из-за того, что процесс этот долгий и на него тратится значительное время.

Тут я вспомнил свой каторжанский быт.

— Просто если мы имитируем в своём турнире нападение на Стену, то, например, ту или иную пятёрку перед выходом на дежурство усиливают, и это делают накануне. То есть, если надо, обмазываются жиром, заряжают артефакты, накладывают те же самые руны. Я постараюсь найти такие доводы, которые убедят наших преподавателей, что это необходимо.

— Вить, — Мирослава посмотрела мне в глаза. — Спасибо тебе огромное.

— Ну, спасибо не спасибо, — проговорил я. — Полагаю, что за это тоже придётся заплатить свою цену.

— В смысле? — не поняла девушка.

— Ну, я более чем уверен, — сказал я, — что разрешение на предварительную подготовку мне дадут, но при этом, скорее всего, прикажут выводить тебя на поле боя наравне со всеми. Поэтому нам, кроме атаки и защиты самих себя, придётся всем вместе защищать ещё и тебя.

— Ребят, учтите, — я перешёл к остальным. — Тагай, — сказал я, посмотрев тому в глаза. — Поскольку у нас из ярко выраженных стихийников я один, тебе придётся, скажем так, меня усилить, но с неожиданной стороны. Поскольку ты следопыт, ты можешь следить за всем тем, что происходит на поле боя. Что готовят противники, чего они хотят добиться, какие у них есть слабости. В общем, всё-всё-всё. Скорее всего, мы попробуем накинуть на тебя какой-нибудь отвлекающий флёр и заслать поближе к стану врага.

— Я, кстати, о чём-то таком думал, — ответил Тагай. — Уверен, что это будет выигрышная тактика. Тем более, — он мне кивнул. И уже мысленно добавил: «Они наверняка будут слишком громко думать о своей тактике».

Вот это я с ним был полностью согласен. Считать тактику и ударить в самое слабое место.

— В то же время, — сказал я, — полагаю, наша основная тактика будет строиться от обороны. То есть нам нужно, в отсутствие активных боевых единиц, выматывать противника настолько, чтобы он не мог ничего предпринять. Уставал, и после этого уже его, собственно говоря, добивать тем, чем мы можем.

— Костя! — он посмотрел на меня и слабо улыбнулся. — Ну, ты, брат, силён. У тебя этого не отнять. Ты будешь щитом. На какое-то время тебя должно хватить. Ты и так отлично держишь удар, практически не чувствуешь боли. А при рунном усилении, полагаю, что в теории из тебя вообще можно сделать какого-нибудь несокрушимого героя, как в богатырских легендах.