Сколько раз ты...

  Это был бы первый. Вождь никогда на меня не давил...

Рэми поднялся с кровати и накинул на плечи плащ, уже не поморщившись от его белого цвета. Он уже начал привыкать к цветам вождя Виссавии.

  Я не хочу, чтобы вы ко мне приближались,   сказал вдруг он.

  Что?   удивленно посмотрел на него Арам.

  Если я так легко могу каждого из вас убить, невольно, одним словом... то я рад, что родился и вырос в Кассии. Я не хочу, чтобы вы из за меня умирали. Скажешь Рэну, чтобы ко мне не приближался, как и его братец. Как и остальные виссавийцы. Не хочу вас видеть.

  Наследник... ты все понял неправильно.

  Убирайся!   вскричал Рэми.   Немедленно! Пока ты жив! Пока вы все живы...

  Рэми...

  Выйди, Арам,   Рэми вздрогнул. Он не заметил, как в спальне появился вождь. Поняв, что они с Арамом не одни, он вдруг устыдился своей вспышки гнева и отвел виноватый взгляд. Почему то ему было неприятно, что дядя увидел его таким... слабым?

  Я слышал, что в тебе есть дар хранителя смерти,   Рэми вновь вздрогнул. Вождь сделал вид, что ничего не заметил.   Что ты видишь смерть Мираниса? И зная это   ты все равно вернешься с принцем в Кассию?

  Да.

  Не знаю, то ли ты глуп и упрям,   голос Элизара убивал спокойствием,   то ли связь с богами в тебе слишком сильна, и ты чувствуешь, что не умрешь.

  Ты не дашь?   прошипел Рэми.

  Я не дам.

  И Миранису?

Вождь промолчал.

  Я его телохранитель!   вскричал Рэми.   Ты не можешь спасти меня, не спасая его! Так не бывает. И мне плевать, что вы с Миранисом надумали! Если принц умрет, а я выживу, я подобно харибу взойду на его погребальный костер, слышишь! Вы все равно меня не спасете, не спасая его!

Вождь побледнел:

  Ты этого не сделаешь...

  А ты мне запретишь?

  А если и запрещу,   вождь подошел к Рэми и заглянул ему в глаза. Наследник лишь усмехнулся гордо подняв подбородок.

  Тогда я от...

Глаза вождя вспыхнули ярким, белоснежным сиянием. Рэми задохнулся. Слова, готовые сорваться с губ, вдруг застряли в горле. Закашлявшись, он согнулся пополам от непонятно откуда пришедшей боли, а когда выпрямился, вождь усадил его в кресло и подал наследнику чашу с недопитым эльзиром.

  Винишь Рэна, что безрассудно тебе отказывает, а сам делаешь то же самое... твое тело мне всегда будет подчиняться, Рэми, чтобы ты не делал, как бы ты не сопротивлялся... но твоя душа может заставить тело сказать нет... и заплатить за это болью или даже смертью. Я верну тебе способность говорить, если ты пообещаешь мне не делать глупостей.

Рэми посмотрел на вождя, стараясь взглядом передать ему всю ту ненависть, которую чувствовал в этот момент. Вождь слегка побледнел, на лбу его пролегла на миг скорбная складка, и Рэми показалось, что он уловил в глазах дяди внезапную горечь. Очнувшись от изумления, наследник спрятал дерзки й взгляд и едва видно кивнул.

  Хороший мальчик,   прошептал вождь.   Допей эльзир.

  Я не откажусь от Мира,   сказал Рэми.   Не могу. Понимаешь?

  Я и не прошу.

  Ну и пусть,   Рэми упрямо отвернулся к окну.   Ты не хочешь спасать ни себя, ни Мираниса, так тому и быть, умрем все вместе!

Вождь внезапно знакомым до боли жестом прикусил губу и, отобрав у Рэми чашу с эльзиром, вдруг пронзил наследника долгим, изучающим взглядом. Рэми сглотнул, почувствовав, что краснеет. Он не понимал ни вспыхнувшей в глазах вождя нежности, смешанной с сожалением, ни внезапной боли, пронзившей стрелой собственное сердце.