- По мнению Ее Величества, к тому времени, когда ты как следует узнаешь Вилльерса, он будет в таком фаворе у короля, что сможет добиться всего, чего захочет. Она в этом совершенно не сомневается. - Кэти понимающе взглянула на меня. - Мне этого хочется не больше чем тебе, Роджер, но я… я боюсь, - это единственный выход.

Я поднялся и начал расхаживать по комнате. Я тоже опасался, что королева права. А так у нас появлялся шанс. Если Вилльерс войдет в фавор, то вскоре наш глупый и слабовольный монарх уже ни в чем не сможет оказать ему. Если Вилльерс восхищался Джоном, не так уж сложно будет убедить его использовать свое влияние в интересах нашего друга. Но в этом случае я вынужден буду поставить крест на своей карьере коммерсанта. Я должен буду жить при дворе, отказаться от мысли построить собственный дом. Жалованья конюшего только и хватит на то, чтобы вести тот образ жизни, к какому привыкли придворные.

Многие из них были в долгах как в шелках и, не имея побочных доходов, даже не надеялись когда-нибудь выплатить их. Если одновременно с местом я получу и титул, то особого удовлетворения он мне тоже не принесет, ибо я буду считать его незаслуженным.

- Кэти, - сказал я, останавливаясь перед нею, - ты понимаешь, какие последствия это будет иметь? Для нас обоих? И для нашего сына?

- Да, - ответила она. - Думаю, понимаю. Я предпочитаю другой образ жизни. Я не хочу возвращаться к придворной жизни.

- Ее Величество делает это для того, чтобы вернуть тебя назад?

- Думаю, отчасти - да. Но она в самом деле озабочена судьбой Джона и хочет помочь ему. Я собираюсь сказать королеве, что не хочу возвращаться ко двору, но ведь я хорошо знаю тебя, любимый. Тебя будет мучить совесть, если ты не сделаешь все, что в твоих силах для Джона.

Она была права. Я был перед Джоном в неоплатном долгу, как же я мог упустить хотя бы малейший шанс помочь ему?

- Сначала я собиралась вообще ничего не говорить тебе, - продолжала жена. - Я сумела бы убедить королеву оставить все, как есть.

Я обнял ее и прижал к себе.

- Я рад, что ты подумала об этом. Да иначе ты и поступить не могла.

Я снова принялся мерить комнату шагами. В соседней комнате послышался какой-то шорох, и Кэти бросилась туда, посмотреть, что случилось. К тому времени, когда она вернулась, я более или менее привел свои мысли в порядок.

- Это решение будет означать, что мне придется вести жизнь придворного, - сказал я. - Общаться с различными клевретами, ежедневно выстаивать часы в приемной человека, который сам будет домогаться милостей короля. Суетливая, пустая, никчемная жизнь. Мы будем вовлечены во всяческие интриги, а если не поостережемся, то и в скандалы. Мы вынуждены будем всюду таскаться за королем, куда бы он не направился и жить в тесных комнатушках, куда нас поселят. Мужчины станут домогаться твоей любви, а я бессилен буду что-либо предпринять. Если это будут весьма высокопоставленные господа…

- Ну, я уверена, что определенные действия ты все равно предпримешь, - улыбнулась она.

- Думаю, да. И тогда все наши жертвы пропадут напрасно. Нам придется лгать, льстить, не обращать внимания на обман и предательство. Это означает, что наш маленький Джон вырастет в этой атмосфере. И наши другие дети, тоже, если, конечно, они у нас будут.

- Я знаю, Роджер. Я думала об этом. Поэтому я и не хотела тебе говорить.

Я рассмеялся.

- А ведь это как раз та самая жизнь, которую хотели для меня мать и тетя Гадилда. В их глазах это означало великолепие, богатство и честь. Я сбежал в море, чтобы избежать всех этих благ, а теперь все это обрушилось на меня разом. Ирония судьбы, верно? Как ты думаешь, эта новость их порадовала бы?

- Думаю, не больше, чем меня. Быть может это слишком высокая плата за дружбу? Ведь в конце концов нам и о себе подумать нужно.