Она не стала рассказывать, что собиралась поступить в университет на Гавайях – дальше всего от Нью‑Йорка, от дома на Тридцать восьмой улице и все‑таки в Соединенных Штатах. Однако университет Южной Калифорнии предлагал больше финансовых льгот, поэтому остановилась на нем.

Явился официант.

– Попробуйте креветок в зеленом соусе, – посоветовал Мэтьюс. – Лучшее блюдо в меню, если чеснок любите.

Алисия заказала, добавив диетическую пепси. Он попросил пива.

В ожидании расспрашивал о жизни на Западном побережье, она чувствовала, как успокаивается, рассказывая о себе. Пока вопросы не касаются жизни до отъезда. Подготовительные медицинские курсы, институт, стажировка... тяжелые, но хорошие годы.

Уехала из Нью‑Йорка одним человеком, приехала в Калифорнию совсем другим. У той новой Алисии не было прошлого, никаких ни перед кем обязательств. Вышла из самолета заново родившейся, творением своих собственных рук.

Воспользовавшись принесенным заказом – металлической миской, полной крупных розовых креветок в соусе из зеленого лайма, – она сменила тему:

– Ну, хватит обо мне. Как насчет Флойда Стивенса?

– Сначала попробуйте, – предложил Мэтьюс, накладывая ей на тарелку щедрую порцию. – Зачем портить вкусное блюдо разговорами о подонке.

Алисия удержалась от раздраженного ответа. Она пришла сюда не ради еды, а за информацией, черт побери. Вместо этого разломила креветку вилкой пополам и попробовала. Боже, как вкусно. Просто невероятно. Быстро умяла вторую половинку. Даже не знала, как сильно проголодалась.

– Ну? – спросил он, внимательно на нее глядя. – Что скажете?

– Божественно, – признала она. – И правда, так вкусно, что никакие известия не испортят.

– Ладно, – вздохнул детектив. – Вот что мне удалось разузнать: похоже, красавчика Флойда не впервые застукивают с ребенком. Стоило немалых трудов, но я откопал на него еще три заявления.

Алисия воспрянула духом:

– Значит, на него есть досье... несколько случаев педофилии. Проклятье, как мы вообще могли пустить его в Центр?

– Притормозите. Нет никакого досье. Все жалобы отозваны.

– Отозваны? Все?

Он кивнул, медленно жуя.

– Видно, с финансами у него полный порядок. Сделал кучу денег на Уолл‑стрит в восьмидесятых, ушел на покой молодым миллионером, располагая массой свободного времени и питая нездоровую страсть к ребятишкам.

Несмотря на вкусную еду, у Алисии пропал аппетит.

– Откупается.

– Или угрожает, как в вашем случае. Нашел себе в адвокаты истинную акулу. Поганый сукин сын любит хватать за горло.

– Иными словами, не просто пустые угрозы?

– Боюсь, что нет.

– Вы мне действительно скрасили день.

– Простите. Но по‑моему, вы должны знать, с чем столкнулись.

– Пожалуй, и так уже знаю. Файнмен вчера звонил.

– Что сказал?

– В основном то, что вы уже слышали. Следующие несколько лет – от трех до пяти – мне придется бегать по судам, выкладывая на судебные издержки каждое заработанное пенни, потом до конца трудовой жизни оплачивать нанесенный физический и моральный ущерб, который, по его убеждению, признает суд, оправдывая клиента. Конечно, всего этого можно избежать, если я прозрею, осознаю страшную ошибку и сниму обвинения.

– Славный малый. Вот вам подтверждение, что адвокаты заслуживают своих клиентов.

Алисия откинулась на стуле, борясь с приливом отчаяния, прокручивая в голове разумные соображения. Канесса физически не пострадала, не настолько сознательна, чтобы долго страдать от психической травмы. В конце концов, Флойд Стивенс навсегда изгнан из Центра, детей от него оградили.