Лина, загипнотизированно следившая за неспешными действиями окружавших ее опасных мужчин, вздрогнула и ответила:

 - Нет, не верно. Я вас не знаю, и зачем меня сюда привезли, тем более таким способом - понятия не имею. Может быть, вы мне объясните?

 - Может быть, и объясню, - кивнул Желвак, - а может быть, и нет. Это я еще не решил. Значит, так-таки и не знаешь, зачем ты тут? - спросил Желвак и выпустил в потолок тонкую струйку дыма.

 - Нет, - отрезала Лина, - вы меня сюда привезли, вот и расскажите, зачем я вам понадобилась.

 - Ну ладно, - Желвак закинул ногу на ногу, - я расскажу. Но это тебе на пользу не пойдет. Сама знаешь - чистосердечное признание облегчает наказание.

 Девушка вздрогнула от ужаса. Если дело в Бастинде, она будет отпираться до последнего.

 - Мы знаем, что твой… - Желвак замялся, подбирая слово. - Твой… муж трагически погиб в ресторане. - Он поджал губы и сочувственно покивал головой.

 У Лины сердце ушло в пятки. Так и есть, дело в подружке Червонца!

 - Да. Произошел несчастный случай. Но ты решила, что наш товарищ, наш сотрудник, зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны, убил его специально. И, чтобы отомстить ему, убила его любимую девушку. Скажешь, не так?

 И Желвак резко подался к Лине, которая испуганно отпрянула.

 - Я здесь ни при чем, - изо всех сил пытаясь изображать спокойствие, ответила она.

 - Ни при чем, значит… - многозначительно произнес авторитет и откинулся на спинку дивана. - А ведь тебя там видели.

 - Где - там? - спросила девушка, полная решимости все отрицать.

 - Там, на стройке. - На какой еще стройке?

 - Не притворяйся. На той стройке, где Бастинду убили. Тебя там видели…

 - Кто видел? - весьма натурально удивилась Лина, прекрасно знавшая, что ее видел водитель грузовика.

 Он еще крикнул тогда: «Привет, красотка! Стройку грабим?»

 - Водила видел, - ответил Желвак, - тот самый, который на Бастинду наехал.

 - На кого? - Лина подняла брови.

 - На Бастинду, - повторил авторитет, - на девушку нашего товарища, которую ты под грузовик толкнула.

 - Ну знаете ли, - Лина изобразила возмущение пополам с непониманием грозящей ей опасности, - это уже слишком.

 Она встала с кресла и сказала:

 - Я не желаю слушать всякий бред. Выпустите меня отсюда.

 - Сядь на место, - Желвак угрожающе повысил голос, - и не дергайся. Выйдешь, когда я скажу. Если выйдешь.

 - Что значит - если выйдешь? - сварливо поинтересовалась Лина и тут почувствовала на своих плечах сильные руки Стаса, который снова усадил ее в кресло.

 - И скажите своим гориллам, чтобы они меня не трогали, - Лина поморщившись, потерла плечо, - у меня от их грубых лап синяки останутся.

 - Слышь, Стас, - сказал браток, сидевший справа от Лины, - она тебя гориллой назвала. Нравится?

 - А ето ничо, - раздалось за спиной Лины, - потом за все базары ответит. Желвак усмехнулся и сказал:

 - Синяки, говоришь… Бывают и синяки. Бывают ссадины и переломы. Бывают и трупы. Женские.

 - Вы мне угрожаете? - Лина более-менее взяла себя в руки и вошла в роль самоуверенной дуры. - Я на вас в суд подам.

 - Слышь, Желвак, в суд! - браток, сидевший слева, заржал. - Ну, блин, дает!

 - Засохни, - бросил Желвак в его сторону, - я тебе не Желвак, а Николай Иванович. Понял, сявка?

 - Понял, Николай Иваныч, - ответил браток, - извините.

 Желвак внимательно посмотрел на девушку.

 - Что-то ты говоришь много. Да все не о том. Думаешь, мне так легко запудрить мозги?

 - У меня нет мозгов, - ответила Лина, - если я села в машину к вашим костоломам - значит, никаких мозгов.