Впрочем, это не его дело. Он продолжал путь, пока не достиг поворота, который принес с собой прежнюю тьму. Только когда он специально оглянулся, то увидел за далекими холмами слабый отблеск света. Теперь до Тегфана было рукой подать. Однако впереди показалась еще одна застава. Он вздохнул и решил было свернуть с дороги, отъехав в черное поле, чтобы обогнуть ворота и избежать необходимости будить смотрителя. Смотрителей дорожных застав почему-то всегда отличал крепкий сон.

Этот, видимо, был исключением. Не успел он подъехать, как дверь домишки возле ворот чуть приоткрылась и выглянула чья-то голова. Затем дверь распахнулась шире, и па порог вышло худое сгорбленное существо, крепко державшее в руке какой-то предмет, напоминавший огромную дубину.

— Чего надо? — спросил смотритель хриплым старушечьим голосом.

— Хочу проехать через ворота, — ответил он с усталым высокомерием.

Выходя из дома, женщина не захватила с собой фонарь. А вот дубину не выпускала из цепких рук ни на секунду. Он понял, что заговорила она с ним на валлийском. Последние несколько дней, что он находился в пути, все кругом говорили только по-валлийски. Сам того не ведая, он ответил женщине на ее родном языке.

— Кто ты? — спросила она, но не стала дожидаться ответа, напряженно вглядываясь в темноту за его спиной. — Кто еще с тобой?

Ему не терпелось ехать дальше, но он понимал, что старая женщина напугана. И не винил ее. Это был пустынный отрезок дороги. Поэтому он заговорил гораздо мягче, чем мог бы.

— Я Уиверн, — представился он. — Путешествую один, матушка. Прошу тебя, открой ворота.

— Уиверн? — Она шагнула вперед и подозрительно вгляделась в его лицо. — Граф Уиверн? — Старуха присела в неловком книксене, по-прежнему сжимая в руке дубинку. — Господи, почему же вы один на дороге в такой поздний час? А я думала, что это Ребекка.

Ну и ну. Как она умудрилась принять его за женщину, пусть даже в темноте?

— Ребекка? — спросил он чуть суровее.

— Пришла со своими дочерьми и остальным людом ломать ворота, — пояснила она. — Мне, конечно, их не остановить, но пару синяков я бы им наставила. — В доказательство она помахала перед собой дубинкой.

Неужели это еще не Тегфан? Он свесился вниз и, нахмурившись, спросил:

— Вас всех держит в страхе какая-то женщина с дочерьми? Надеюсь, ты сообщила об этом властям?

— Храни вас Господь, ваше сиятельство, — сказала она. — Ребекка вовсе не женщина и ее дочери тоже. И бесполезно сообщать о них. Их никому не поймать.

Он и раньше слышал, будто смотрители застав довольно странные люди. Живут одиноко и, как правило, не пользуются особой любовью селян. Эта женщина явно не в своем уме. Но пора было трогаться в путь.

— Правда, последний раз они были здесь больше трех лет назад, в 1839-м, — сказала старуха. — Но они обязательно вернутся. Вы видели? — Опираясь на дубину, как на посох, она махнула рукой в сторону холмов, за которыми совсем недавно полыхал пожар. — Это пока не застава. Слишком сильное пламя. Горели стога, думаю, я не ошиблась. Но попомните мои слова, это только начало. Скоро Ребекка вернется и тогда заполыхают заставы.

— Никто не видел ее… его больше трех лет? И она занимается тем, что поджигает стога и заставы? — переспросил он. Возможно, женщина не в себе, но пожар-то был настоящий. — Если ты права, то после сегодняшних дел ее наверняка поймают и накажут.