— Алексий?

Патриарх поднял глаза и увидел Геннадия.

— Извините, одну секунду, — сказал он Лордану, который кивнул и продолжал работать. — Привет, Геннадий. Только вчера вспоминал о тебе. Даже не знал, жив ли ты.

— Я тоже. Я имею в виду, — поправился Геннадий, — не знал, жив ли ты. Доходили какие-то слухи, да уж очень невероятные. Боги мои, как я рад, что снова вижу тебя.

Алексий тепло улыбнулся.

— Я тоже. Хотя обстоятельства…

— Понимаю, — поспешно согласился Геннадий, — обстоятельства вряд ли можно назвать идеальными. Послушай, извини, если вопрос покажется идиотским, но когда это происходит? Мы в настоящем, или в будущем, или где?

Алексий немного подумал.

— Полагаю, это не настоящее; я хочу сказать, что еще не встречался с Бардасом в реальной жизни, даже как следует не выяснил, где он живет, знаю только, будто где-то в горах, то есть где угодно. Наверное, будущее.

— Понятно, — отозвался Геннадий. — Что ж, по-своему успокаивает. По крайней мере можно предположить, что оно у нас есть. У тебя все в порядке?

Алексий кивнул.

— Пожалуй. Очевидно, неудобства, неуверенность и беготня от погони подходят мне больше, нежели уют и покой. Я бы даже сказал, что чувствую себя на десять лет моложе, если бы знал, когда все происходит. А как ты?

— Ну, не так уж плохо. Средне, пожалуй. Если не считать, — добавил он, — проблемы, которая у меня возникла.

— Да? А в чем дело?

Силы небесные, он не понимает.

— Видишь ли, — сказал Геннадий нетерпеливо, — это не того свойства тема, которую мне хотелось бы обсуждать в присутствии… э-э… этой юной дамы. Лучше, видимо, в другой раз.

— Что? А, правильно. Надо будет попробовать, но только чтобы все было после этого раза. А то я не пойму, о чем ты говоришь.

— Алексий!

— Прости. Я не хотел быть грубым, просто… ну, немножко смешно, правда? Нормальные люди пишут письма. Извини; я лучше…

…И пальцы Геннадия вцепились в подлокотники кресла. Голова болела так, словно кто-то, приняв ее за воротный столб, прибил к ней перекладину.

— Вообще-то, — пробормотал он, — все было очень хорошо. Вы… э-э… научились это делать совершенно самостоятельно?

Мачера радостно кивнула.

— Оно просто как бы само пришло ко мне. Только я, конечно, все делаю неправильно, — спохватилась она, и лицо ее погрустнело. — Наверное, получилось, потому что раз вы присутствовали…

— Понятно, — уже спокойно сумел произнести Геннадий. — Значит, в первый раз слова были другие?

— Тогда этот старик и второй мужчина разговаривали, — ответила Мачера и коротко пересказала беседу. — Извините, неужели это означает, что я… ну, что-нибудь изменила?

— Ничего существенного, я уверен, — успокоил Геннадий, который отнюдь не был в этом убежден. — Того человека, с которым я разговаривал, зовут Алексий; в Перимадее он был моим другом и начальником. Он был там патриархом Фонда. — Девушка, как и следовало, была поражена. — А также, — продолжал он, сам не зная зачем, — величайшим, видимо, авторитетом в мире по… э-э… проекциям.