Маргарита чуть слышно фыркнула, не прислушиваясь к тому, что говорил Пушкарёв, и сделала пару глотков вина. Снова на Катю посмотрела, отметила про себя напряжённость её позы, прямую спину и чуть вздёрнутый нос, словно она упрямилась. Взгляд опустился ниже, на лиф платья, явно нового, но тут же вернулся к её лицу. Очки и причёска никуда не годятся. Неужели Андрей этого не видит?

А может, всё дело как раз в том, что он не видит? Никаких недостатков в ней не видит.

Ещё одним доказательством чувств молодых, стал тот факт, что они никак не хотели перенести день свадьбы. Как родители ни старались, ни уговаривали – ничего не помогло. Стояли на своём: через неделю. Сумасшествие просто.

– Катина мама права, – говорила Маргарита мужу, когда они вернулись с ужина домой. – За неделю нереально подготовиться к свадьбе!

– Марго, ты же слышала Андрея. Они не хотят шикарную свадьбу, хотят просто расписаться.

– А вот это, Паша, как раз очень похоже на нашего сына. Избежать самой церемонии. Приехать, расписаться где надо – и на работу! Наверное, всё так и будет.

Пал Олегыч понимающе улыбнулся.

– Думаю, что ты преувеличиваешь. Просто они хотят тихую свадьбу.

– Тихую свадьбу, – повторила за ним Маргарита в отчаянии. – Над нами весь город будет смеяться. Единственный сын, президент модного дома… Паша, мы делаем моду в этой стране! А наш сын, мало того, что женится на секретарше – серой мышке, так ещё и втихую!

– Не думаю, что мы способны повлиять на их решение.

– Ещё бы…

– Может, они захотят отпраздновать позже?

– Это когда? В годовщину свадьбы?

– Понятия не имею. Но это их свадьба, они имеют право поступить по своему…

Маргарита без сил опустилась в кресло.

– В этом то как раз весь ужас, что они имеют право!

Пушкарёвых же в этот вечер Андрей домой отвёз. Всю дорогу слушал, как Катя пытается заверить родителей, что они непременно всё успеют, и переживать не о чем. И, вообще, многого им и не надо. Будет праздник только для своих. Она так и сказала: праздник, и Андрей кинул на неё насмешливый взгляд. Пушкарёва тут же сбилась, а на него, кажется, разозлилась, уж слишком красноречиво поджала губы. У подъезда он простился с Катиными родителями, проявляя невероятное терпение и почтение, а вот Катю удержал. За руку взял и притянул ближе к себе. Спорить никто не стал, хотя, Андрей видел, что Валерий Сергеевич и порывался, но Елена Александровна взяла мужа под руку и увела его в подъезд. Правильно, кто теперь может что то возразить? Андрей почти муж.

Почти муж. Вот для этой шантажистки.

Разглядывал её сверху, затем хмыкнул, громко.

– Кто бы знал, что всё так просто, да? – проговорил он, не собираясь выпускать Катину руку из своей руки, хотя Пушкарёва этого и хотела, и даже аккуратно крутила запястьем.

– Просто?

– А разве нет? Несколько долгих взглядов, несколько улыбок, час сплошного вранья – и благословение получено. Ах да, ещё забыл, как мама мне щёку пудрила, чтобы твои родители не заметили, как именно Кира отреагировала на наши новости. Ты ведь так долго переживала, сомневалась, боялась её расстроить. Да, Кать?

Она стояла, устремив взгляд на его плечо, и думала о том, как ей сбежать. Жданов ещё принялся поглаживать пальцем её запястье, и от этого по коже побежали мурашки, быстро переросшие в дрожь.

– Андрей.

– Что?

– Мне нужно идти. Папа будет ждать.

– Интересно. А когда ты ко мне переедешь, под каким предлогом бегать от меня будешь? Там твоего папы не будет… Чему я очень рад, кстати.

Кате надоело сверлить взглядом ткань его пиджака, она посмотрела Андрею в лицо, и вдруг совершенно спокойно сказала:

– О чём ты переживаешь? Кира тебя простит.