Подобно своему истощенному отцу, ребенок нуждался в развлечениях. Все женщины во дворце говорили, что новый англичанин заставил раджу смеяться. Магарадж Кунвар говорил по-английски – да и по-французски – лучше отца, и ему хотелось продемонстрировать свои знания двору, одобрения которого он еще не получил.

Тарвин пошел на голос, потому что голос этот принадлежал ребенку, и, выйдя на воздух, увидел пустую, как казалось, коляску и конвой из десяти громадных солдат.

– Как вы поживаете? Comment vous-portez-vous? Я князь этого государства. Я – магарадж Кунвар. Со временем я буду государем. Поедемте покататься со мной.

Крошечная ручка в митенке протянулась для приветствия. Митенки были сделаны из самой грубой шерсти с зелеными полосами на запястьях; но одет был ребенок с головы до ног в толстую золотую парчу, а на тюрбане красовалась эгретка из бриллиантов в шесть дюймов высоты; густая кисть изумрудов спускалась на брови. Из-под всего этого блеска выглядывали черные ониксовые глаза; они были полны гордости и детской тоски одиночества.

Тарвин послушно сел в коляску. Он начинал думать, что скоро совсем разучится удивляться чему бы то ни было.

– Мы поедем за ипподром на железной дороге, – сказал ребенок. – Кто вы? – нежно спросил он, кладя свою ручку на руку Тарвина.

– Просто человек, сыночек.

Лицо под тюрбаном казалось очень старым; люди, рожденные для неограниченной власти или не знающие, что значит неисполненное желание, воспитанные под самыми палящими лучами солнца в мире, стареют быстрее других детей Востока, которые становятся самоуверенными взрослыми, когда им следовало бы быть еще застенчивыми младенцами.

– Говорят, вы приехали сюда все посмотреть?

– Это правда, – сказал Тарвин.

– Конца я буду раджой, я никому не позволю приезжать сюда, даже вице-королю.

– Значит, мне-то уж не попасть! – со смехом проговорил Тарвин.

– Вы приедете, – размеренно проговорил ребенок, – если заставите меня смеяться. Заставьте меня сейчас смеяться.

– Смеяться, малютка? Ну, не знаю, что могло бы заставить смеяться ребенка в здешней стране. Я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из них смеялся. – Тарвин тихо, протяжно свистнул. – Что это такое там, мой мальчик?

Вдалеке на дороге показалось маленькое облачко пыли. Оно образовалось от быстрого движения колес; следовательно, явление это не походило нисколько на обычный способ передвижения.

– Вот для этого-то я и выехал, – сказал магарадж Кунвар. – Он вылечит меня. Так сказал магараджа, мой отец. Теперь я нездоров. – Он повернулся с повелительным видом к любимому груму, сидевшему позади. – Сур Синг, – сказал он на местном наречии, – как это называется, когда я теряю сознание? Я забыл по-английски.

Грум нагнулся к нему.

– Небеснорожденный, я не помню, – сказал он.

– Я вспомнил, – вдруг сказал ребенок. – Миссис Эстес называет это «припадками». Что такое «припадки»?

Тарвин нежно положил руку на плечо ребенка, но глаза его следили за облаком пыли.