Реджин была права, беспокоясь о ней — и сбежав от Эйдана. Если бы она опоздала всего на день...

— Я не могу выбрать другого мужчину. Иначе нарушу клятву.

Похоже, ее опрометчивые слова, сказанные той ночью, много лет назад, вернулись, чтобы преследовать ее.

— Я поклялась Эйдану, что буду верна ему в той же мере, что и он — мне. Люсия, говорят, что у него никого не было с тех самых пор. Если это правда ...

Но это только подстегнуло тревогу Люсии.

— Ненасытный зверь таится в нем, тот, что хочет только брать, покорять и овладевать. Ради твоего же блага я надеюсь на милость богов в том, что он не пытался держать его на привязи почти целое десятилетие.

— Я иду к нему, — сказала Реджин просто, и повернулась к лестнице. Однажды приняв решение, она никогда не колебалась. Валькирия предпочитала действовать, а не тратить время на длительные обдумывания и размышления.

Люсия вздохнула, провожая её к выходу:

— Хоть в этот раз будь осмотрительна.

У двери она протянула Реджин плащ с капюшоном.

— Проверь все, прежде чем ступать в его военный лагерь с хозяйским видом. Пообещай мне.

— Ладно, — Реджин пожала плечами под плащом, затем вышла на улицу, поглядывая на темнеющее небо. Весенняя гроза приближалась.

— Пожелай мне удачи, — сказала она весело, оставляя Люсию нервно теребящей тетиву своего лука.

Реджин побежала по окраине деревни, спеша по подтаявшим полям, кое-где еще покрытым тонкой коркой льда, в лес. Она была столь нетерпелива, что легко опережала приближающуюся бурю.

Когда девушка приблизилась к лагерю Эйдана, она услышала голоса женщин среди мужчин. Шлюхи, как обычно. Её опять ожидают откровенные сцены?

Возможно, в эту ночь Эйдан был с наложницей.

От этой мысли её коготки угрожающе загнулись. Он ей поклялся. Тем не менее, даже если она будет чувствовать себя преданной, её желания настолько сильны, что она легко может отбросить женщину в сторону и занять её место.

Нет. Если он нарушил клятву, она не подарит ему свою невинность.

Она вскочила на дерево, росшее на краю центральной просеки, и притаилась, укутавшись в плащ, чтобы скрыть сияние своей кожи. Вокруг большого костра сидели берсеркеры всех мастей, все с женщинами или кувшинами медовухи или сжимающие и то, и другое одновременно своими огромными ручищами.

За исключением одного.

Эйдана.

Он сидел в стороне от всех, на длинной скамье, опустив светловолосую голову на руки и сжимая ладонями виски.

Сторожевая собака, Брандр, сидел около него с распутной девкой на коленях, и каждый раз задирал ее подол все выше и выше, лапая её зад.

Другой рукой он хлопнул Эйдана по плечу.

— Тебе еще повезет, друг.

— Я чувствовал себя настолько уверенным.— Он поднял свою голову, открыв несчастное выражение лица. — Прошлой ночью, мне приснилось, что я нашел ее.

У Реджин перехватило дыхание при взгляде на него. Лицо Эйдана было усталым, на нем застыло выражение горького разочарования. Но, несмотря на следы прожитых лет, он был по-прежнему самым красивым мужчиной из всех, красивей она еще не встречала.

Брандр протянул ему флягу:

— Вот. Выпей-ка.

Эйдан отвел его руку в сторону.

— Мне нужна трезвая голова. Завтра мы двинемся на север.

— Забудься на одну ночь, — сказал Брандр, шлепая шлюху по объемистому заду.

Эйдан хмуро огляделся, вокруг мужчины жадно ощупывали извивающиеся женские тела. Он взял флягу и приложился к горлышку. Изрядно хлебнув, он вытер рот рукавом туники.

— Боги, что это было? Оно сожгло мне глотку напрочь.

— Это была отборная выпивка! Теперь следует продолжить с отборной девкой.

— Хоть в этот раз, Эйдан.