– Адам покупает мне одежду, – пояснила Дарси. – У него такой хороший вкус, и… – Она отвернулась.

Так как обычный способ подбадривания женщин был сейчас недоступен, я решил пустить в ход актерское мастерство.

– Милочка, – пропел я, опершись рукой на бедро, – с твоим цветом кожи ты можешь носить что угодно. – Я вытащил симпатичный синий костюмчик и потряс им перед ее лицом, одновременно сказав своим нормальным голосом – который лично я считаю не менее глубоким и сексуальным, чем голос сами-знаете-кого, – что ей следует поменять цвет волос. За этим предложением непременно должен был последовать наш первый спор. Или уже двадцать пятый по счету? Не уверен.

Дарси выскочила из гардеробной.

– Нет уж, – возразила она. – Моему мужу нравится этот цвет. Оттенок называется «клубничный блондин», и очень ему симпатичен.

Если парню по душе рыженькие, то, возможно, он не настолько скучен, как мне показалось, судя по его гардеробу.

– Как и таблоидам, – заметил я. – Им очень-очень нравятся твои рыжеватые волосы. Помнится, где-то писалось, что цвет твоей шевелюры полностью соответствует темпераменту. А не твой ли парикмахер дал интервью одной газетенке? Думаешь, в алабамском захолустье никто тебя не узнает?

Когда Дарси замерла, я понял, что достал ее.

– Даже если бы в этом доме и была краска для волос – а ее здесь нет – перекрашиваться все равно нет времени.

Не знаю, как я догадался, но отчего-то понял, что она врет. Дарси могла обладать какими угодно сверхспособностями, но все равно оставалась человеком, а великой актрисой явно не являлась. Для меня, профессионала, который актерствовал большую часть своей жизни, ее ужимки были прозрачны, как стекло.

– Скажи-ка, Дарси, – начал я, – часто ли ты лжешь, а если так, верит ли тебе хоть кто-нибудь?

Мне показалось, что в уголках ее рта нарисовалась тень улыбки. Скорее всего, ей действительно часто приходится лгать. Обладай я такими способностями, врал бы всем напропалую.

– Так у кого здесь имеется краска для волос? – вкрадчиво спросил я.

– Наверное, немного есть у домоправительницы.

– В комнате, куда ты поселила меня? – уточнил я. – Той, в дальнем крыле дома? Которая находится так далеко от твоей спальни, что у них почтовые индексы разные?

Дарси улыбнулась.

– Именно там. – Она на секунду задержала на мне взгляд, выпалила: – Наперегонки! – и сорвалась с места.

Она выиграла, но только потому, что не плутала в лабиринте коридоров. Когда я добрался до места, она уже рыскала в шкафу домоправительницы и ближе к стене, под четырьмя обувными коробками, нашла несколько упаковок черной краски для волос. Увидев, как Дарси извлекает тюбики на свет божий, я подумал, что не хотел бы работать на нее. Ведь от нее ничего не утаишь.

Двадцать минут спустя Дарси склонилась над раковиной, а я размазывал краску по ее густым шелковистым волосам. Когда у меня промелькнула мысль о ласкающем шелке, Дарси вызвала боль у меня затылке, а я надавил ей на голову так, что подопечная уперлась лбом в фарфор.

– Вроде ты не умеешь читать мысли, – упрекнул я, массируя кожу головы руками в перчатках.

– Я кое-что чувствую, а ты… – Она слегка повернулась, чтобы посмотреть на меня.

– Слишком возбужденный?

– Ну, вроде того, – согласилась она.

– Лучше бы этому ребенку оказаться достойным всех моих лишений, – пробормотал я. – Кстати, частный самолет, который за нами прилетит – он реактивный? С парочкой стюардесс?

– Жаль тебя разочаровывать, но это старый биплан, на котором летают рыбачить. Вонючий, грязный, медленный и шумный.