— Да. Но это было бы абсолютно не в ее характере, — сказала Анита, смеясь, и спрятала чек в карман своего летнего платьица.

— Ты очень помогла ей. — Люк сказал это, водя пальцем по краю дивана.

— Я не сделала ничего особенного. — Анита пожала плечами. — Эмили способная девочка.

— Ты заставила ее снова улыбаться. Это больше, чем я сумел сделать за полтора года.

— Люк, ты просто не веришь в себя. Ты отличный отец.

— Не такой уж отличный, Анита. Она почти не видела меня, когда была маленькой. Я все время был на работе. — Люк встал и подошел к камину. Сейчас это была просто огромная темная дыра. Зимой они снова разожгут его, но пока он стоит пустой и холодный. — Мне жаль, что я не могу вернуть те годы.

— Но теперь ты здесь, с ней, ради нее, — сказала Анита.

— И мне следовало бы быть более тактичным. — Люк снял с каминной полки фотографию в серебряной рамочке. На фотографии он был вместе с Эмили, когда ей было года три. Она училась кататься на трехколесном велосипеде. Малышка в широкополой панамке смотрела на папу восхищенными глазками. С тех пор много воды утекло. — Мы с Эмили не ладим, ты ведь знаешь.

— Дай ей немного времени, — попыталась успокоить его Анита.

— У меня нет времени. Ей двенадцать лет. Очень скоро она поступит в колледж и уедет из дома. Это мой последний шанс. Если я сейчас не найду с ней общего языка…

Анита поднялась с кресла и через секунду уже стояла рядом с Люком возле камина.

— Мы наладим с ней контакт. Ненавязчиво, между делом, помогая ей выполнять школьные задания, занимаясь домашним хозяйством. Не волнуйся, все будет хорошо.

Люк обратил внимание на то, что Анита сказала «мы». Что она имела в виду? То же, о чем думает он, или что-то другое? Или она просто оговорилась? Он поставил фотографию обратно на деревянную поверхность каминной полки и вздохнул.

— Волноваться — это все, что мне остается. Ничего другого я просто не умею.

— Что ж, теперь мы будем волноваться вместе.

Люк посмотрел в темно-карие, как горький шоколад, Анитины глаза. В них он увидел участие и заботу. Они долгое время были друзьями, потом их отношения изменились. Он чувствовал этот фундамент.

Когда они вместе работали в Лос-Анджелесе, Люк даже не предполагал, как много она значит для него. В последние полгода ему так недоставало ее голоса, ее дружбы. Анита стала частью его жизни. Она поддерживала его, когда их с Марком бизнес начал разваливаться. В трудную минуту Анита всегда оказывалась рядом. Ей можно было довериться и рассказать, о самом сокровенном. Но сейчас между ними происходит что-то другое. Их отношения стали более теплыми, более яркими. Бледно-желтый цвет дружбы постепенно стал приобретать более насыщенные оттенки красного цвета любви.

Люк взял Аниту за руку и сразу же почувствовал тепло и комфорт.

Но прежде, чем Люк успел разобраться в своих чувствах, Анита оказалась в его объятиях. Он хотел только по-дружески обнять ее, но, когда снова почувствовал этот головокружительный запах жасмина и тепло ее тела рядом, разум изменил ему.

— Анита… — это все, что он смог произнести, прежде чем их губы слились в поцелуе.

Пальцы Люка заблудились в ее темных с красноватым оттенком волосах. Он гладил их, разделяя на пряди, и все ближе прижимал к себе Аниту. Затем его руки спустились ниже. Люк ласкал ее шею. Чувственные прикосновения пальцев говорили о том, что могло бы быть между ними, если бы они сейчас находились в спальне, а не стояли в гостиной возле любимого камина мамочки.

Люк забыл о беременности Аниты, он забыл о своих обязательствах, о своей работе.