Это был щедрый подарок. Анита растерянно смотрела на все эти вещи, не зная, что сказать.

— Я даже не знаю, как смогу вас отблагодарить. Сама я еще не покупала вещи для ребенка. Но вы уверены в том, что это все вам уже никогда не пригодится? Для другого ребенка?

— Вы шутите? — Кэти опустила руку в матерчатую сумку для пеленок, расшитую фигурками разных зверушек, и достала оттуда игрушку, такую же, из-за которой дрались близнецы. Она протянула ее Грейси, и детский крик немедленно прекратился. — Моим детям по два года. У меня двойня. Этого мне вполне достаточно. По крайней мере, на некоторое время. Довольно долгое, я думаю, время. Мэт говорит, что хочет пятерых детей. Ну, уж, нет. Грейси, не суй палец в глаз брату! Я сказала ему, что он будет сидеть с ними сам. Эдди, не ешь волосы сестры! Я лучше пойду работать на стройку. Я думаю, что там мне будет легче. Эдди, я же сказала тебе…

Анита наклонилась над коляской.

— Кто хочет печенья?

Две пары пухлых ладошек взлетели вверх и потянулись к Аните:

— Я. Я.

— Я думаю, что вы единогласно выбраны любимой тетей. — Кэти отстегнула ремни безопасности и помогла малышам выбраться из коляски. Они быстро вскарабкались вверх по ступенькам и вцепились в дверь прежде, чем взрослые успели подняться на веранду.

— Я прошу извинить меня. У меня на кухне ремонт, — сообщила Анита. — Он еще не совсем закончен.

«Не совсем закончен» — это было слабо сказано. Анита понимала это, глядя на свой дом глазами Кэти. Проводка была сделана, стены восстановлены, но и только. Косметический ремонт затянулся. Конечно, Аните следовало бы пожить где-нибудь в другом месте, пока стены не будут оштукатурены и покрашены. Испарения и неприятный запах были вредны для ее здоровья.

Анита подумала о маленьком уютном домике на Вишневой улице, о радушном приеме, который оказала ей семья Доул. Но через секунду она выбросила эти мысли из головы.

Она рассталась с Люком. И это к лучшему.

Анита пригласила Кэти сесть на стул, а сама подошла к кухонной стойке, чтобы налить гостье лимонада.

— Я могу угостить малышей печеньем? — спросила она у Кэти. — Уверена, что оно уже остыло.

— И как только вы печете в такую жару? — Кэти села на стул и смахнула ладонью пот со лба. — Либо у вас слишком развит семейный инстинкт, либо вы стремитесь таким образом избавиться от мыслей о каком-то человеке. С точностью могу сказать, что это мужчина, и с большой вероятностью, что это один из идиотов Доулов.

— Почему вы так думаете?

— На ваших кухонных шкафчиках нет дверок. Все продукты в них расставлены в идеальном порядке. На вашем кухонном столе стоят все известные человечеству чистящие средства. Я уже не говорю о том, как рьяно вы мели веранду.

Анита села на стул напротив Кэти. Мимо пронеслись близнецы. Они, хохоча, лупили друг друга картонными трубами.

— Наверное, я пыталась занять себя чем-то, — неуверенно сказала Анита.

Мысли о Люке преследовали ее везде, что бы она ни делала. Анита знала только один способ не думать о нем — занять себя чем-нибудь. Мыть, чистить, вязать, писать, готовить…

Но ничто не срабатывало на сто процентов.

— Анита, вам плохо. — Кэти дотронулась до ее руки.

— Неужели это так заметно? — спросила Анита.

— Поверьте мне, Люку еще хуже.