— Какая еще любовь? Здесь ее никогда не было! — Дженна обернулась, сверкнув глазами, но тут же уронила голову — слезы затуманили ее глаза, а жалость к самой себе, к матери и к человеку, которого Дженна едва помнила, заставила их заструиться по щекам. — Вы считаете, что я веду себя как ребенок?

— Нет, Дженна. Впечатления детства живут в нас до конца жизни. Возможно, если бы вы были немного другой — менее чувствительной, менее чуткой к горю своей матери…

— Ее горе было не беспричинным! — Дженна сердито вскинула голову, но слезы текли, не утихая, и Ален, что-то пробормотав, шагнул вперед и обнял ее.

Он положил голову Дженны к себе на плечо, и Дженна обнаружила, что уютно свернулась в его руках, постепенно успокаиваясь. Рука Алена бережно пригладила ей волосы. Ален обнимал ее, пока рыдания Дженны не утихли. От ее слез промокла рубашка Алена, и Дженна подняла руку, вытирая мокрые щеки и бездумно разглаживая белую рубашку, словно пытаясь высушить ее. Ее пальцы ощущали тепло кожи Алена сквозь шелк, чувствовали гулкие удары его сердца.

Дженна замерла — должно быть, обида отразилась на ее лице, поскольку Ален недовольно взглянул на нее.

— Иногда вы делаете совершенно необдуманные поступки, не заботясь о последствиях, — пробормотал он, поворачивая Дженну в другую сторону, где у стены стояла длинная скамья. Здесь Дженне волей-неволей пришлось смотреть на портрет, и Ален тоже смотрел на него, нахмурившись.

— Такой я впервые увидел вас, — мрачно признался он. — Я взял фотографию и хотел немедленно отправиться к вам, познакомить вас с отцом, но он не позволил мне.

— Я… я ничего не понимаю. — Дженна подняла на него залитые слезами глаза, и Ален вытер их почти машинально.

— Конечно, как вы можете понять? — с горечью отозвался Ален. — Вам же ничего не объяснили. — Он снял руку с плеч Дженны и прислонился к стене, не отрывая глаз от светловолосой девочки на велосипеде, готовой умчаться прочь под ветром, развевающим волосы. — Я часто размышлял, почему амбициозная, капризная Имоджин вышла замуж за Расселла, — задумчиво продолжал он. — Он был художником, человеком непрактичным, начисто лишенным житейской хватки. Вам известно, чем ему пришлось пожертвовать, чтобы обеспечить вас материально? — Дженна покачала головой, и Ален резко отвернулся, снова глядя на девочку с портрета, кажущуюся реальной. — Тогда он еще не пользовался известностью и должен был забыть о своих желаниях, чтобы заняться прибыльной работой. Работа удручала его, но приносила деньги — для его жены и дочери. Расселл рисовал, когда мог — в редкие свободные часы, в отпуске. Имоджин отказывалась выезжать с ним и не отпускала вас.

Вдруг Ален поднялся и прошелся по комнате, прежде чем обернулся к Дженне с решительным лицом.

— В жизни вашей матери был другой мужчина, Дженна. — Взглянув ей в лицо, он поднял руку, заставляя ее замолчать. — Этого вы не можете отрицать, — резко заявил он. — Вы были слишком малы, чтобы знать об этом.

— Нед Кларк, поверенный, говорил, что бракоразводный процесс возбудила мать, — призналась Дженна.

— Так и было, и Расселл был настолько убит горем, что даже не пытался бороться. — Ален снова сел рядом и повернулся к Дженне. — Но он не желал разлучаться с вами! — разгневанно произнес он. — Эта часть соглашения внешне выглядела вполне пристойно. Расселл вроде бы получал право встречаться со своей дочерью, когда пожелает. Ваши родители согласились, что не стоит впутывать вас в свои ссоры.