– У меня никого нет, – сказал я, а потом отвернулся.

Я что, в самом деле пытался его срезать? Или мне все-таки нравился наш разговор, просто я не хотел подавать виду?

– Ты не умеешь принимать комплименты, да?

Я посмотрел на него и снова покачал головой, на этот раз всерьез.

– Так что, совсем-совсем никого? – в конце концов уточнил он.

– Никого.

– Даже случайных?..

– Случайные связи не для меня.

– И у тебя их никогда не было? – спросил он, чуть ли не растерявшись.

– Никогда.

Но я слышал, каким напряженным тоном это сказал. Он старался со мной заигрывать, прощупывая почву, почти флиртуя, а я отвечал ему неприветливо, сурово и, хуже того, как ханжа.

– Но был же кто-то?

– Да.

– И почему ваши отношения закончились?

– Мы дружили, потом стали любовниками, потом она меня бросила. Но мы остались друзьями.

– А с мужчиной у тебя когда-нибудь был роман?

– Да.

– И чем закончился?

– Он женился.

– А, фиктивный брак.

– Раньше я тоже так думал. Но они вместе уже много лет. И были вместе прежде, чем начались наши с ним отношения.

Сначала Мишель ничего не сказал, но подобное положение дел, казалось, вызывало у него вопросы.

– И вы двое до сих пор друзья?

Я не был уверен, хочу ли отвечать на этот вопрос, но мне очень нравилось, что он меня расспрашивал.

– Мы уже давным-давно не разговаривали, и я не знаю, друзья мы или нет, но я уверен: мы навсегда ими останемся, и он продолжит читать меня, как открытую книгу. У меня такое чувство, что он догадывается: если я ему и не пишу, так это не потому, что он мне безразличен, а как раз наоборот, и так будет всегда. Точно так же я знаю, что и сам ему по-прежнему небезразличен, оттого-то он никогда мне не пишет. И этого знания мне достаточно.

– Пускай женился из вас двоих именно он?

– Пускай женился именно он, – повторил я. – Да и вообще, – добавил я, как будто мои слова развеивали всю неоднозначность, – он преподает в США, а я здесь, в Париже, – это вроде как все решает, правда? Я его не вижу, но он всегда где-то рядом.

– Ничего это не решает, если хочешь знать. Почему ты не поехал за ним? Неважно, что он женился. Почему так легко сдался?

Мне трудно было не заметить почти обвинительный тон его голоса. Зачем он меня упрекает? Я что, его не интересую?

– И потом, как давно это было? – спросил он.

Я знал, что мой ответ выбьет почву у него из-под ног.

– Пятнадцать лет назад.

Он вдруг перестал задавать вопросы и замолчал. Как и ожидалось, он не предполагал, что я могу быть до сих пор привязан к человеку, который стал незримым спутником моей жизни.

– Это дело прошлое, – примирительно сказал я.

– Прошлых дел не бывает, – ответил Мишель и тут же спросил: – Ты все еще думаешь о нем, правда?

Я кивнул, потому что не хотел говорить «да».

– Скучаешь по нему?

– Когда одинок – иногда да. Но это мне не мешает. Я не грущу. Иногда проходят целые недели, а я о нем и не вспоминаю. Иногда я хочу ему что-нибудь рассказать, но потом откладываю разговор, и мне приятно думать, что я его откладываю, хотя, быть может, мы так никогда и не поговорим. Он научил меня всему. Мой отец объяснил мне, что в постели не существует табу; мой любовник помог мне их отбросить. Он у меня был первым.

Мишель покачал головой и улыбнулся доверительной и ободряющей улыбкой.